Оторвав взгляд от окна, Далила обвела глазами крохотную, но все же личную комнату. Здесь было все, даже система отопления, которая не так давно пришла на смену каминам и которая, впрочем, отказывалась хорошо работать. Казалось, что жилище нуждается в уборке, но девушка знала, что все стоит на своих местах. Только бумажная картинка на стене, вырванная из какой-то книги и иллюстрирующая невиданные события невиданных времен, будто выбивалась из общей, в общем-то несуразной обстановки. Удивительно как Далила прикипела душой именно к этому листку. Казалось, убери картинку, и сама ведьма исчезнет вместе с ней на помойке времени.
Кровать скрипит когда адептка встает. Узкий платяной шкаф почти пуст. В самом дальнем углу висит комплект парадной формы, который девушка механически одевает. Вишневое платье до лодыжек. Галстук с непонятной, почти фантастической раскраской, будто тельца недавно обнаруженных бактерий. Теплые туфли на тугой шнуровке. И, наконец, словно купол человеческой церкви, словно башня часовни, словно солнце на непостижимо высоком небе — громоздкая остроконечная шляпа. Такая настоящая, напитанная энергией шляпа защитит и от недоброго сглаза, и от падающих камней, и от всех-всех бед… Она удобно сядет на голове, прикроет затылок, и Далила сразу почувствует себя под защитой многих поколений.
Но надевать не хотелось. Ведьма вновь опустилась на кровать, стала мять шляпу в пальцах. Она чувствовала неизвестную, древнюю жизнь в ткани. Девушка благоговела перед ней. Иногда, вот так будучи в одиночестве и скуке, она чувствовала себя совсем маленькой песчинкой, не сравнимой со всеми бесконечными поколениями предков. Это пугало. Далила будто погружалась в горную реку, состоящую из бурлящих потоков чужих мыслей, но никогда не могла укротить ее, услышать шепот мудрых.
Весеннее солнце быстро заползало в комнату. Луч коснулся острого конуса шляпы, лизнул тумбу, оставляя длинную, слюнявую дорожку света. «Пора» — уверенно вывела внутри себя Далила. Стараясь как можно бесшумнее прикрыть дверь, она отправилась на караул.
Удивителен северный край! На юге непроходимый лес, а на севере ледяная тундра. И вот, зажатые между двух злых волн — зелёной и пустынной — ведьмы. Некого было опасаться встретить у академии. Все в маленьком каменном городке свои; даже люди заставляли принимать себя, пусть это принятие и было лишь внешним, показушным.
В этот раз Далила была в обходе с совсем незнакомой девушкой постарше, но низкой, малокровной и бледной, похожей на местного замкового не только тихой фигурой, но и бледностью лица: на лице этом небыло ни морозного румянца, ни веснушек, ни черных, четких линий.
Знакомиться девушки не стали. В полном молчании прошли сквозь очередную арку во внутреннем дворике. Тяжёлые горгульи нависли ощерившись. Далила лениво посмотрела на их каменные, искаженные рожи, пустые глаза. По преданию гаргульи старого замка, служившего теперь академией и домом для многих ведьм общины, должны были ожить и защитить братьев по магической крови как только враги ступят на землю. Не ожили. В голове ведьмы немедленно начали ставиться под сомнения и другие предания, якобы достоверные. А даже если они полностью правдивы, то можно ли применять их к нынешней общине? Ведь их поселение нельзя назвать ни настоящим племенем, ни родом, ни каким еще приличным словом. Однако, это была жизнь. О другой ведьма знала только по рассказам старших и учебникам.
На удивление невеселые мысли только подстегнули адептку. Шаг ускорился и, перепрыгивая ручейки талой воды, стремящиеся проскользнуть куда-то, она обогнала свою напарницу и стала подниматься в гору. Темп нарастал и вот, разгоряченная, буйная, грозовым шквалом она взбежала на вершину! Открылся новый горизонт, новый живописный пейзаж лесистого холма, все еще скованного снегом.
Прямо напротив девушки, шагах в семи, среди будто расступившихся голых стволов стояла фигура. Хмуро приглядевшись, Далила поняла, что фигура мужская, в развивающемся тяжелом плаще. И эта фигура была будто лишним элементом на картине, утяжеляющим всю композицию. Мужчина. Чужой. Как сильно он не вписывается в изображение мирной общины, как сильно Далила боится сделать эту ошибку, этот мазок.
Она грозно вытягивает руку и спрашивает, почти срываясь на крик:
— Кто идет? Это территория ведической Академии, отвечай перед советом Семей!
Тенор, этот чуждый, странный в своем звучании тенор, который Далила до последнего надеятся не услышать, отвечает:
— Мое имя Горст Лютер Тамлен, вас должны были предупредить. У меня встреча с лордом-директором.