— Уберис-сь!
Это все так же по-звериному шипела Монстери, но уже на Далилу, пытающуюся оттолкнуть ее от лорда.
— Прошу, госпожа! Довольно!..
Запах табака от госпожи Монстери ударил не хуже пощёчины. Борьба Далилы с главой Семьи была больше похожа на объятия, но ожесточенные, без капли нежности. Не было этому чувству места в крохотной комнатке.
— Довольно будет когда я скажу. А ты не смей вмешиваться! Ладно…
Бледные пальцы (неизвестно, были они бледными от природы или от напряжения в костяшках) разжались с трудом, отпустили мага. Госпожа Монстери плавно сделала шаг назад. Между всеми тремя все ещё было крайне мало места.
— Почему вы так? — спросила все ещё дрожащая Далила. Ведьминское чутье отпустило, но слабость в ногах поселилась, как кажется, на вечно.
— Кышь, девочка! Не видишь, разве, что он делает? А ты ему ещё потакаешь, идёшь на поводу, слушаешь сладкие речи! А ну, пошел вон!
Далила заламывал руки, переводя взгляд с лорда на госпожу Монстери. Ей не нравилась сложившаяся ситуация: она чувствовала какой-то груз, который возложила госпожа, и сердце ее обливалось кровью. Не могла она шагнуть ни к одному из них, а так хотелось просто взять двух дорогих людей за руки, беззаботно улыбнуться им!
Тамлен кинул последний взгляд на молодую ведьму и молча исчез. Далила чуть было не кинулась к растворяющемуся телу, но сдержалась. Она понимала, что так — молча, без обострения конфликта — было лучше. Адептка со вздохом опустилась в кресло. Силы исчезли вместе с лордом.
— Зачем вы с ним так? Он хороший. Правда хороший.
— Вижу, понравился. Так он же специально, — она обошла кресло, опустилась на колени около него, взяла Далилу за руку, прижала щеку к ней, — ластится к тебе, располагает к себе. Знаю, красивый, знаю, умный, да ум свой он в хитрости использует.
Далила прошептала:
— Причем тут это все...
— Да ведь он специально к нам поближе подбирается, через тебя все делает. Его отец убивал ведьм, и он тоже, вот ведь, науськанный щенок, — Далила молчала, — Он же Тамлен, из семьи Тамленов! Воины! — госпожа Монстери приподнялась, лицо ее было близко к уху Далилы. Зловонное дыхание, как если бы госпожа выдыхала едкий папиросный дым, опалило кожу, — Он из личной охраны императора, Ярвуда Второго. Весь его род крайне близок к царьку. Конечно, этот Горст разделяет идеи имперских чинуш! Я тебе скажу более того... — Монстери настолько сильно придвинула свои губы, что они касались ушной раковины, — Эта информация засекречена, но только у нас, и если немножко копнуть, то она сразу же всплывает... Его отец, Адэр Рики Тамлен, был одним из главнокомандующих Святой Инквизиции.
Далила отшатнулась от госпожи как от страшного видения. Девушка поднялась, опираясь на один подлокотник, но слабые ноги почти уронили ее на пол. Она прислонилась к стене.
— Если и так — он не отец. Как и я — не вы.
Госпожа Монстери по хищному вскинула голову, зло посмотрела своими совиными глазами.
— От осинки не родятся апельсинки! Что, думаешь они с папенькой сильно разные? — она наконец встала с колен, отлепилась от кресла, подошла к воспитаннице. Руки ее обвили отстраненное тело Далилы, огромная шляпа неудобно уперлась в стенку. Объятия вышли какими-то ломанными и напряженными. Далила вспомнила как нежно ее прижимал Тамлен, успокаивая, — Девочка моя, я же это для тебя все говорю, о тебе забочусь! О тебе и об общине! Ах, моя маленькая, спутала тебя судьба с человеческим лордом…
Нутро ведьмы кричало: «Не верю! Не стали бы они все…» Но она молчала, сжимая челюсть до боли.
— Я пригласила лорда Тамлена на Весенний бал.
Госпожа подумала секунду, но ответила спокойно:
— Это, в общем, не плохо, — «Как и он не плохой. Не плохой ведь!» — подумала адептка, — Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
— Он нам не враг.
— Возможно… Но не друг точно. Злая собака послушна только потому, что хозяин рядом. Доброй она не станет, как и СВНЕБовские шавки. Далила, я о тебе забочусь, как заботилась всегда, — тут она сказала то, чего девушка никак не ожидала, — Прости меня, ради Бога, если что не так было. Я люблю тебя как, умею и буду всегда защищать. Как могу…
Слова эти были такими фантастическими, такими удивительными, что адептка едва ли могла поверить в них. Но госпожа говорила чисто, как всегда. Только ведьминское чутье что-то заворочалось недовольно, где-то глубоко внутри, просыпаясь. Странно это было… «Глупая, зачем же ей врать» — пыталась успокоить сама себя молодая ведьма. Ответ был очевиден — незачем. Они — одна Семья, а их узы — единственная связь с прошлым миропорядком. Но отчего-то чутье все ворочалось, не хотело замолкать. Далила поняла, что ей нездоровится — чутье было похоже на расстроенный инструмент, вело себя также странно. Сначала ворчало что-то перед первым появлением лорда в общине, теперь вот, возмущалось на слова госпожи Монстери. «Как бы не впасть в нервную горячку… Как тогда».