Простейшим заклинанием она согрела ладони, начала укутывать мокрые пряди в горячие пальцы. Она снова представляла себе всякую чушь, не относяющуюся ни к прошлому, ни к настоящему, ни к будущему.
Наконец, полностью просохнув, девушка взяла подаренный пакет. Стоило открыть его ещё много дней назад, но почему-то руки дошли только сейчас, в самый, казалось бы, неподходящий момент.
В тишине особенно громким кажется звук порванной бумаги. В глаза бросается изумрудный блеск. От неожиданности Далила чуть не роняет драгоценный подарок.
***
До того времени как нижняя кромка солнца коснется земли и, соответственно, начнется бал, оставалось ещё около часа. Поглядывая через окно на клонящийся к земле диск, щурясь на слепящие лучи, Далила подставляла лицо очередной кисточке Фатимы. Смуглое лицо склонялось внимательно. Чужие веки блестели золотом, но этот благородный цвет был виден только когда сестра из Семьи Витте полуприкрывала глаза и пышные, искусственные ресницы опускались. Еще в старом разговоре Росита уверяла в том, что Фатима будет байкотировать бал, но все говорило об обратном — прекрасное синее платье, богатое на вышивку, укутывало девушку. Какая-то приятная глазу подвеска подрагивала на бархотке, когда сестра в очередной раз наклонялась, смотря с прищуром на работу.
Далила же была одета в традиционное черное платье для вступления. Хафликт считается танцем невест, которые если справляются с ответственностью не только за свои движения, но и за движения партнёра-метлы, то смогут справиться и с ролью жены в семье. Девушки, которые хотели заявить, что готовы принимать свах, собирались в установленную дату и танцевали хафликт. В последнее столетие, правда, традиция стала лишь поводом показать искусство танца и отточенность движений, которые становились все сложнее и сложнее. Так, с годами разрозненный танец стал коллективным, выделилась и главная позиция, которую в этом году занимала Далила. Невесты, а в настоящее время просто ведьмы-танцовщицы, уже по принципу не могли исполнить хафликт во второй раз. Это правило в какой-то степени сохранилось до сих пор — девушка на ведующей позиции должна меняться каждый год. Впрочем, никто не мешает бывшим дебютанткам танцевать хафликт вне официальных мероприятий вроде сегодняшнего Весеннего бала.
Мисс Рослин пришла поддержать девушку. Она вручную укладывала рыжие волосы. Далила чувствовала в этом какую-то интимность, которой никогда не было при быстром создании прически с помощью магии. Как непривычны были прикосновения деревянного гребня!
В отдельно стоящем здании, где обычно проходили тренировки, было крайне шумно — все красились, искали свои расшитые цветным стеклом платья, разогревались в последний раз. Поэтому женщина спросила, склоняясь к уху:
— Нервничаешь?
Голые плечи Далилы подрагивали от холода.
— Да, но не по этому.
Она не хочет говорить, боится назвать то имя, что здесь, в кругу ведьм, вызовет слишком много внимания. Госпожа Монстери предупредила глав других Первых Семей — Мэрриман и Норборн — но, кажется, большинство ведьм не знали о необычном госте.
— А что же? Ты в думах о своем деле, да?
— Почти… Мисс Рослин, как вы познакомились с мужем? Я знаю, что вы рассказывали, но, пожалуйста, я хочу послушать ещё раз.
Далила хотела добавить, что ей эта информация была важна как никогда, но, понимая двусмысленность этих слов, промолчала. Фатима, все ещё занимающаяся макияжем, усмехнулась. Ее красные губы превратились в какой-то оскал. Мисс Рослин же помолчала немного, думая, и ответила:
— Семья Фидо была довольно консервативных взглядов. Я танцевала хафликт, но только для его родителей. К тому же, это было когда мы с Фидо уже были вместе и хотели жениться. Вспоминаю и думаю — ну и глупая морока! Предложение было сделано в простой обстановке, но оно было скрыто до момента когда я выступила в установленную весеннюю дату с хафликтом. У меня было похожее платье как ваши сейчас… Тоже такое короткое, тоже с прорезями на широких рукавах, тоже с открытой шеей. Ах, тогда была еще така позорная мода! Хотя, конечно, раньше это все было черезвычайно красиво …
У Далилы почему-то сейчас засвербело в носу, она сделала глубокий вдох и часто-часто зашевелила уже накрашенными ресницами. Фатима раздражённо фыркнула из-за этих неудобных для ее работы движений.