Тамлен повернул голову, посмотрел прямо в глаза. Кольнул словно тонкая рапира. Далила отвела взгляд.
— Меня волнует даже не сам протест, а то, что он возник в одной из Первых Семей. Мэрриман еще и очень крупная. Да, я даже помню ту старуху…
— Не хмурьтесь, вы выглядите очень уж грозно.
И снова этот колющий взгляд. Новая рана кровоточит, но девушка больше не убирает своих глаз с пути настрыных Атлантов. Она слишком напугана тем, что эта фраза вырвалась, но не хочет более прятаться и ощущать еще более быстрое биение сердца.
— Ты тоже не хмурься. Хотя, я бы… Нет. ничего, — и зачем-то добавил, видимо, сожалея даже о не произнесенных, но все-равно возникших словах, — Извини.
Ведьма уходит к подруге, пообещав быстро вернуться с ней. В этот вечер Далила невольно оказалась привязанной к мужчине. Хотя, с чего привязанной? Он не держал. И Далиле пришлось признать, что она сама не может оставить лорда одного на маленьком островке среди шкволящего моря ведьм. И сейчас она спешила причалить на это остров — остров с песком, колющим своими крупными камешками ступни, с палящим солнцем, от которого рыжие волосы становятся сосвсем горячими, но с южной раскидистой пальмой, под которой, если суметь дойти, можно найти тень и покой.
Росита долго мотала головой, ее светлые волосы кружились, блестели. Взгляд был такой выразительно жалостливый, что Далила чуть не оставила подругу в покое. Однако она знала, что Росита лишь трусит, но сама больше всего сейчас желает познакомиться с неизвестным человеком. Когда девушки подошли, Тамлен галантно кивнул головой. Так, словно он был равен ведьмам.
— Приятно познакомиться. Горст Лютер Тамлен.
— И мне… приятно, — срывающимся, сдавленным голосом, ответила Росита, — Далила о вас ничего не говорила. Интересно теперь с вами познакомиться.
Какое-то подобие гордости охватило за эту достойную реплику.
— Ничего? — лицо его просияло, может, взаправду, а, может, это была профессиональная игра СВНЕБовца, — Да, я в который раз убеждаюсь, что в общине живут прекрасные ведьмы, которыми Империя должна гордиться. Меня расстраивает только ваш не праздничный вид. Ваш протест. Я понимаю. Только не смейтесь, но я понимаю. И мне жаль, что ваше житие складывается именно так. Никакие слова не утешат эту боль. Но я могу пообещать — и обещаю — что всегда буду выступать за ваши интересы. Пусть уже невозможно изменить ничего в глобальном плане. Но наслаждайтесь моментом, веселитесь на балу. Надеюсь, отсуствие бального платья не помешает пригласить на танец?
Далила вскинула голову — показалось, что обращались именно к ней. Однако именно из Роситы со свистом вышло:
— Да, конечно.
Пришлось подхватить подругу под локоть и увести на время — возникла боязнь, что у Роситы подкосятся ноги и она позорно упадет. Росита долго вздыхала, пыталась сказать что-то, но выходящеий из ее лёгких воздух никак не хотел сплетаться с членораздельными звуками. В какой-то момент девушка все же покинула подругу и даже осилила очередную волну дам, отгораживающих от черного костюма, но дойти все же не успела.
В центр вышла глава Семьи Норборн. Музыка стихла, давая слово молодой женщине.
Госпоже Агаве было лет тридцать, главой Семьи Норборн она стала недавно, но уже болела всеми возможными хроническими и не только заболеваниями. Иногда даже сложно было сказать является ли белый окрас кожи натуральным или следствием малокровия. С главой Семьи Далила пересекалась редко. Более того, иногда казалось, что госпожа Агава избегала членов Семьи Витте, в особенности госпожу Монстери. Как бы там ни было, ни положительного, ни отрицательного отношения к госпоже не было со стороны Далилы. Ей было лишь жаль бывшую главу — не сильно старую женщину, однако уже пережившую то ли сердчный, то ли еще какой-то приступ, после которого почти все свое время она проводила в коляске. Большие, блестящие, словно свежевыпавший снег колеса, часто были видны из окон жилой части академии.
Громогласный голос, усиленный магией, раздался из едва видного, белого рта. Волны уложенных светлых волос подрагивали от вечернего ветра, скользящего через открытое окно.
— Дорогие гости! От имени Первых Семей приветсвую вас на Весеннем балу! — она сделала жест, как бы обводя руками всех, распахивая свои объятия навстречу, — С гордостью объявляю променад, а следом первый танец — традиционный вальс!
Началась суета. Кажется, сейчас только два существа стояли как вкопанные — маг и ведьма. Далила следила за действиями лорда, но он никак не двигался, только рассматривал спешащих встать в позиции гостей. Девушка прекрасно знала своих партнерш — о всех танцах в мужской партии она договорилась заранее, поэтому не спешила. Когда горящие огни упёрлись в нее, выжгли сердце одним своим прикосновением, она увернулась.