Не думать. Не вспоминать. Не представлять. Выгнать образ из сознания.
Далила поднимала руку, сжимая женское и именно поэтому вдруг совсем чужое, но совершенно не чувствовала пальцев в ладони. Рука ее онемела. И променад, и первый вальс она почти не поняла. Музыка сливалась в ушах, превращалась в какофонию. Кажется, несмотря на открытое окно, в зале было жарко как в пустыне, в которой ведьма хоть никогда и не была, но оставалась сильно впечатленной после прочтения энциклопедии. Когда музыка стихла, уступая место бурным разговорам, ведьма потрогала воспаленный лоб. Казалось, что она больна. Да, это определенно была болезнь.
— Далила.
И как это имя не обожгло ему рот? Как он изрыгает его, словно древний уж изрыгает пламя? Как язык его не ударяется о звуки? Потому-что, кажется, вся Далила обуглилась, когда жар собственного имени вышел из чужого рта. Девушка поворачивается. Теперь и оставшиеся белесые кости стираются в порошок. Они перемелены. Чем? Не его холодным, самым обычным спокойствием. Нет. Далила сама делает это с собой. Буйствуют собственные чувства и эмоции.
— Позволите?
Девушка рада, что на Тамлене перчатки. Она не может представить, как бы касалось его руки без них. Пугает обращение на «вы», пугает близость черного, прекрасно сидящего костюма. Далила медлит, когда вкладывает свою руку — надо бы двинуться, подойти ближе к партнеру, но нет на это сил. Лорд не тянет на себя, ждёт самостоятельного шага. Когда девушка делает глубокий-преглубокий вдох, сдерживая душевный слезный порыв, она почти одергивает уже протянутую в согласии руку. «Не дури!» — приказывает себе и все же делает шаг навстречу заигравшей знакомой музыке, навстречу движениям известного танца, и, что самое страшное, навстречу неизвестному, страшному в своей опасности, мужчине.
Музыка ещё не начала играть когда пары встали на изготовку. В оркестре возникла какая-то заминка. В тишине особенно четким были нелепые удары медными тарелками. Далила вся сжалась, цепляясь за плечо Тамлена. Она почти не дышала, боясь задеть грудной клеткой мужчину, хоть и стояла как-то совсем уж далеко от него. Вся она казалась себе слишком большой. Особенно нелепыми были открытые плечи — такие большие, такие несуразные.
— Твои шрамы ещё не зажили, — замечает спокойный голос. Он не хрипит, не дрожит, не сдавливается связками. А вот девушке наоборот кажется, что она, если и скажет что-то, то будет звучать ужасно.
Далила отрывает свою руку, прикрывает инстинктивно ключицы. Кончики пальцев ложатся на метал банта-склаважа.
— Не закрывай. Зачем? Говорят же — шрамы красят.
— Шрамы красят мужчин. А я…
Тамлен заканчивает оборванную фразу:
— А ты боец получше некоторых мужчин, которых я знаю.
Наконец, гремит вальс! Пара трогается вместе со всеми и Далила уверена что шепот ее не различим:
— А у вас есть шрамы?
Головокружительный круг! Тамлен тянет партнёршу, докручивает с силой. Она еле успевает передвигать ноги.
— Есть.
Она вскидывает голову выше. Кажется — послышалось. Но взгляд — и не серьезный, и не смеющийся, а какой-то неестественно глубокий — говорит об обратном. Однажды заглянув в темную пучину невозможно оторвать от нее взгляд. Далила не смотрит по сторонам, не смотрит под ноги. Только кружится сильно-сильно, и смотрит на два спасательных маяка. Черных, потухших.
— Сейчас будет ещё два танца, а потом выйдем на улицу: отдых, игры. Примерно в это время будет самый удобный случай для нас. Все разбредутся, напьются, будут обсуждать результаты игры «язык цветов», в общем, никто искать не будет, если скажем, что мы на прогулку. Я посмотрела — все сотрудники академии здесь.
— Да, я тоже смотрел.
Далила хочет попросить перейти на внутренний круг, но мужчина ловит момент и сам направляет их на более спокойную позицию. Промелькает страшная мысль, что маг читает мысли.
— А вы… — Далила хочет задять зудящий вопрос, но вовремя понимает свою глупость. Тамлен далеко не всесилен чтобы научиться делать то, что не подсилу ни одному магу. Действительно, с чего такие мысли? Далила задаёт вопрос на более нейтральную тему — А вы сильно спешите?
Девушке интересно задержится ли лорд до конца бала или уйдет как только совершится дело. Однако, кажется, для лорда Тамлена вопрос прозвучал не нейтрально. Его лицо странно дрогнуло.