Горст развернулся к Далиле, положил руку на ее плечо, сжал.
— Отправляйся домой. Я обязательно тебя позову в СВНЕБ.
— Ох, нет! — театрально всплескивает руками Виктория, делает ими хлопок, слишком громкий в тишине дома. Разве что какие-то шорохи доносились снизу, видимо, то шевелились домочадцы, — Они знают о нашей гостье и очень бы хотели с ней пообщаться.
Глава службы внешней безопасности вначале разозлился, шары его глаз неподвижно останавливаются на сестре, появляются недружелюбные складки между разлетом могучих бровей, но потом лорд внезапно успокаивается.
— Вижу, ты не сказала. Только попробуй…
— А это мы посмотрим. Ждем вас, — беспечного перебивает Виктория и скрывается на лестницы. Слышен удаляющийся стук каблуков ее туфель.
Мужчины переглядываются. Затем Марик все же говорит, обращаясь к ведьме:
— Ничего страшного не будет, если ты уйдешь. Отговорку придумать легко: ну, допустим, дед умер, срочно надо хоронить…
Он замолкает, когда лорд отмахивается недовольно, показывая, что называть этот пример было не обязательным, но Далила совершенно точно понимает Марика. Совершенно точно она и понимает свой ответ:
— Виктория умна — она знала, что я не откажусь, и только потому и устроила всю эту ситуацию. Я пойду. Глупой трусостью и, более того, предательством, будет сбежать сейчас, попав в логово самого страшного бармолея, — Далила видела, что лорд хотел перебить ее, вставить возражающее слово; она видела, как дергался его кадык, как играли лицевые мышцы, как соглашался с ним в недовольстве Марик, но девушка говорила быстро, не давая вставить слово, — Допустим, Виктория раскроет, кто я есть на всамом деле. Не думаю, что такой многоуважаемый среди людей человек будет поднимать скандал и драку в своем доме. К тому же, я все еще работаю на СВНЕБ и нужна для расследования дела. Да, я хотела еще кое-что попросить, как раз по делу… Но это потом, когда мы будем наедине обсуждать его. А сейчас я пойду к этому человеку, сяду с ним за стол и буду говорить на любую тему, которую он задаст — люди всегда задают правила! Поэтому, пожалуйста, не останавливайте меня.
Мужчины вновь переглядываются, молчат. В конце-концев, когда ведьма уже была готова сама нетерпеливо подтолкнуть магов спуститься вниз, Горст Тамлен сказал серьезно, так, словно он говорил о чем-то более глубоком, о том, что Далила поняла несмотря на поверхностность слов:
— Сейчас, я принесу тебе домашнюю обувь.
***
Внизу было светло. Только-только бил шестой час, и семья Тамленов как раз садилась, с шумом двигая стулья. Был тут и Адэр Рики Тамлен. Он задвигал стул за женой так галантно, что было сложно представить его в крови ведьм. Однако Далила представляла за свою жизнь это не раз и не два, ненависть теперь лишь обрела лицо: рябое, с излишне пышными усами, нуждающимися в стрижке, черными, пугающими глазами, темными мешками под ними, с опущенными уголками невеселого рта, с четкими скулами. Он почесал широкими пальцами седой, щетинистый подбородок.
— Добро пожаловать. Проходите, садитесь поближе — такими словами ограничился глава семьи, обогнул овальный стол, занял место в его начале.
Далила заметила удивительную особенность — по обеденному столу и расположению фигур за ним была заметная явная иерархия: старший Тамлен во главе, затем, по правую руку, оставляя свободное местечко для Горста и одного гостя маленький Камрон, зажавший в руке блестящую вилку и удивленно наблюдая опухшим от фингала глазом за вошедшими; по левую руку сидела светленькая жена, добрым, но внимательным лицом зацепившись за Далилу, и только послее нее Виктория, берущая в тарелку что-то мучное и демонстративно не глядящая ни на кого. Вдруг Виктория оглянулась, улыбнулась слащаво, и, огибая стол, прощебетала:
— Ах, Камрон, давай на сегодня поменяемся местами, я хочу быть поближе к нашей гостье, поболтать по-женски. Давай, слезай со стула. Пожалуйста, садитесь сюда, — обратилась она к Далиле, самостоятельно услужливо отодвигая роскошный стул с отделкой, — между мной и старшим братом. Кэй, а ты на ту сторону, пожалуйста.
Но Викторию, ставшую хозяйкой завтрака намного больше, чем родители, оборвала мать:
— Ну что ты мельтишь, садись уже. Проходите, пожалуйста, не обращайте внимания. Кэй, тебя мы уже знаем, доброе утро, а вас, девушка, как зовут?
Марик, а в этом доме известный как Кэй, сел молча, без возражений, так, словно (а скорее всего так и было) являлся завсегдатаем в этом доме.