Он вздохнул:
— Ты знаешь, я не в силах тебе перечить. Бери. Чего уж там…
Далила улыбнулась. Широко, искренне. Она была по-настоящему рада впервые за долгое время. Вроде бы, совершенно нечему было улыбаться, но мир и нежность обволокли сердце. И Горст Тамлен тоже улыбается в ответ, хоть и коротко, несмело. Он напоминает:
— Послезавтра. Если будут везти с кинжалом, то я буду ждать вестей в любое время дня и ночи.
— Послезавтра… До свидания.
Только, девушке ещё много предстоит сделать в этот и последующий день. Завёрнутый проклятый нож все ещё мерзостно пахнет, а рука, так и оставшейся опущенной в карман, сжимает записку. «Завтра в 18:00».
Нет, послезавтра звучит совсем далеко. Лучше говорить скоро.
Скоро!
____________________________
В круговерти личных событий чуть не забыла выложить эту главу, запрыгиваю теперь на уходящий поезд дня. Это часть, в которой почти все встаёт на свои места.
Ах, и ещё! Если кто-то хочет взяться за тяжёлый крест редактуры этой работы, то, пожалуйста, напишите в личные сообщения. Будучи человеком не умеющим печатать и вообще довольно безграмотным, я трачу на это дело непростительно много времени, которое бы могло пойти на написание новой части.
Всех обнимаю ♥
Глава 12
Все начинается с любви…
Твердят:
«Вначале
было
слово…»
А я провозглашаю снова:
Все начинается
с любви!..
Р.Р.
***
Глубокое красное кресло убаюкивает. Через запертую дверь слышно как мисс Рослин что-то готовит на своей плохо оборудованной кухне. Пахнет цитрусом и нехотя отступающей зимой. К удушающему, впитывающемуся в слизистую запаху проклятия, кажется, нос успел привыкнуть.
Здесь, под самой крышей коренастой башни, все в книгах — на полу, в шкафах, на покрывалах кроватей — но самая главная, о ведьминском чутье, так небрежно оставлена у ножки кресла. На коленях Далилы миска для будущей пролитой крови, а в ладони раздвоенное лезвие кинжала. Ей кажется, что если посмотреть на оружие сбоку, то виден дразнящий оскал. Он зовёт узнать тайны. Ведьма усмехается в ответ и бесстрашно, с силой, втыкает в левую растопыренную ладонь кинжал.
Она хочет заставить внутренний эфир почувствовать внешний, взять всю информацию об оставленном проклятии. Пусть вновь будет убрана плотина с этой кричащей реки!
Больно.
Рана хочет быстро затянуться, но девушка намеренно не вытаскивает лезвие. Желудок подпрыгивает, бьёт кадык. Дыхание перехватывает, горло наполняется бурлящей водой из древней реки. Булькает, захлёбывается в чужих воспоминаниях.
***
Абель сказал, что они скорее всего придут ранним утром.
Теперь он, сгорбившись, положив руки под подбородок, сидел. Вены на его загорелых кистях выпирали, показывая, что жизнь все еще текла в этом ведьмаке. Тушеная капуста с мясом, поставленная в миске перед ним в качестве позднего ужина, уже давно остыла, так и оставшись нетронутой. Запах говядины и тундрового нашинкованного мха исчез вместе с теплом. Теперь в бревенчатых стенах дома пахло только горючим от лампы. Абель никогда не любил магический свет дома.
— И что, много их придет, говорят?
Муж словно не слышит вопроса. Он, озябший в летней ночи, надевает теплый жилет, брошенный до этого рядом на лавке. Короткими пальцами застегивает большие, блестящие пуговицы.
— Много.
— Мы все еще успеем улететь. Сына я возьму на свою метлу…
Но Абель перебивает:
— Куда мы можем улететь? Сама подумай. На юге эти имперцы, на севере море, которое летом не замерзает и нам негде будет приземлиться. Еще севернее замерзший океан и несколько островов, но бессмысленно лететь туда почти без вещей. Мы там не проживем долго… Да и туда не помеха прийти. Не-ет, — протягивает он, размашисто водя из стороны в сторону головой, которая движется плавной северной волной. Его борода распушилась. Абель был похож на неопрятного бродягу больше, чем обычно, — Мы думали об этом… Нужно принимать бой. Сейчас июль, главное продержаться до холодов… — такой родной мужчина говорит тихо, и почему-то в его голосе слышится неуверенность. Это пугает больше всего, больше того, что так внезапно идут страшные захватчики, — Далеко им будет идти за провизией до ближайших своих городов, а у нас и поживиться никакого скота или других больших запасов нет. Я вот и говорю, только бы продержаться… Старая Сибилла предсказывала, что лето будет длинным.
Огонь в лампе пляшет так, словно в дом прокрался незамеченным сквозняк. Женщина кутает свои круглые плечи в вязаную, совершенно не согревающую шаль. Ей холодно от слов, от своих горестных мыслей.