Арина Кондакова
***
В очередной раз поправив сдавливающую горло бабочку, Марик, следуя плану, первым растворился в воздухе. Он весело отсалютовал на прощание. Теперь в рабочем кабинете Тамлена остался только он сам, не поднимающий голову, смотрящий лишь в свои часы на цепочке, и Далила, расположившаяся на диване, слушающая громкое тиканье и старающаяся держать ровную осанку. В новом платье из плотной костюмной ткани она чувствовала себя скованно. К тому же, пока в специальной гардеробной СВНЕБа выбирали подходящее платье, Горст рассказал, что раньше оно принадлежало Виктории, но после покупки резко перестало нравиться, и он забрал платье на работу. От осознания того, что это платье когда-то выбрала младшая сестра Горста, в сердце застряло какое-то странное, не положительное и не отрицательное чувство.
Тамлен молчал и ждал когда придет время идти ему. Ждала и Далила. После визита в деревню голова была пустой, но тяжелой. Тяготили смешанные чувства. Девушка боялась наступившей тишины, потому что она давала простор мыслям, которых не было, и появления которых совсем не хотелось. Возникла острая нужда занять чем-то руки. Далила вдруг поняла, что считает параллельно с тиканьем часов.
Тик. Так. Тик. Так. Тик…
— О чем вы думаете?
Горст тяжело поднимает глаза. Он хмурится так сильно, что, кажется, сейчас наругает девушку за то, что та нарушила тишину, ударила своим голосом, словно обухом, врезалась в кибитку, опрокинула ее с колеи мыслей. Но он только отвечает устало:
— Еще раз все обдумываю… Знаешь, это самое сложное дело, что я вел за последний год. И я понимаю, что еще совсем зеленый для такого. Не зачерствел еще. Не привык терять людей. Когда Бека и Ярвуд отключат свет и подожгут здание, Марик, конечно, будет сдерживать пламя и обеспечивать безопасность всем гостям и музейным экспонатам… И все же, прошу, будь осторожна. Помни про то, как делать захват… Он, конечно, больше для неожиданности — сомневаюсь, что мисс Сутара начнет освобождаться и нападать на меня, зная силу. И все же, отпускай ее, если начнет вырываться. Лучше ударить первыми, до того, как она успеет понять, что ее отпустили раньше, чем ожидала. Но я все равно сомневаюсь насколько эта идея профессиональная. Все очень опасно… Могут пострадать люди, — он выдыхает через трепещущие ноздри словно мифический дракон, — У нас всего два варианта: подкупать мисс Сутару и угрожать ей. Деньги налогоплательщиков решили сохранить, но я думаю: не переходим ли мы грань? Грань недозволенного?
— Никто не должен пострадать если все сделаем так, как оговаривались. Наша цель — мисс Сутара, а ваш план это единственное, причем очень хорошее единственное, что можно сделать в условиях ограниченного времени и ресурсов, чтоб подловить ее. А опасность всегда сохраняется. На такой работе уж особенно.
Горст Тамлен кладет кулак под челюсть, закрывает угловатыми костяшками губы, отворачивается к окну.
— Не всегда план идет как надо только потому, что все делают свою работу. Нельзя продумать все. Даже твое чутье не может так далеко заглянуть в будущее, — раздается еле слышно через неохотно открывающийся рот. Далила не возражает в ответ, — У тебя вообще кисть забинтована, — внезапно заметил Горст, кивнул на руку. Сама ведьма быстро перестала обращать на нее внимание и теперь увидела будто по новому, впервые, — Надеюсь не очень серьезно? Главное, чтобы не обидел никто.
— Ничего страшного, заживет. Никто не обижал, я сама. Тем самым ножом проклятым, что я вам отдала уже, — маг поворачивает голову, вскидывает брови, — У меня была подтвердившаяся теория о том, что я, как магическое существо с развитым чутьем, смогу увидеть что-то из истории проклятого ножа, если мой внутренний эфир соприкоснется с эфиром внутри лезвия. Я узнала, что ведьма из общины зачаровала его, чтоб использовать как оружие против Инквизиции. Больше ничего узнать мне не удалось, но и эта информация ценна. Как и говорил мастер Габи, лезвие было взято из кухонного ножа. Мы знаем, что никто из ведьм не владеет искусством проклятий. Или кто-то нашел его в Старом городе, или он остался у Инквизиции.
— Инквизиция точно все уничтожила. Это говорят и документы, и оба ее бывших главнокомандующих.
Уточнять, что это подтвердил и Адер Рики Тамлен, один из тех самых двух главнокомандующих Инквизиции, не нужно было. Стыдливо отведенный взгляд Горста говорил красноречиво.
Наконец, бьёт вечерний час, когда окаменевшей статуе Горста нужно идти. Сегодня он будет единственным не играющим чужую роль на аукционе, а представляющийся своим слишком известным в кругах именем. Лорд Тамлен защелкивает крышку часов, накидывает пальто на костюм и, сухо попрощавшись, растворяется. Далила ежится от холода, дёргается от ледяного щипка. Она громко вздыхает, чтоб разбавить тишину, не слышать тиканье хоть на секунду. Небрежно, чтоб был стук, снимает туфли, подгибает ноги на диван.