Теперь настала очередь водолазов, которые должны были решить практически невыполнимую задачу - присоединить к "Пайсису-3" канат, позволяющий вытащить аппарат из воды. На воздухе вес аппарата должен увеличиться почти в 10 раз.
Несколько водолазов пошли вниз, но ничего не смогли сделать. Мы слышали их дыхание в динамиках подводной связи и видели мельком одного из них.
Затем по указанию Рольфа вниз пошел Боб Ханлей, который оседлал "Пайсис-3" и скакал на нем, словно под ним была необъезженная лошадь.
Он все-таки изловчился и, прикрепил к подъемному рыму "Пайсиса-3" уздечку, выдерживающую 15 тонн, пропустил через нее нейлоновый канат и всплыл на поверхность.
Все канаты начали медленно натягивать с борта "Джона Кейбота". Это был финал. Только во втором часу дня 1 сентября 1973 года "Пайсис-3" показался из воды. Шансов на спасение было немного, но ими воспользовались правильно. Подъемные канаты надежно закрепили, а к кормовой сфере прицепили на всякий случай контейнер с понтоном объемом около 2 кубических метров. Понтон можно было мгновенно надуть, сорвав чеку.
Роджер и я слышали все звуки. Нас предупредили, чтобы мы не открывали люк изнутри. Это должны были сделать водолазы, когда все подготовят. Кроме того, мы могли удариться во время подъема и быть без сознания, а в этом случае мы вообще не могли бы открыть люк. Так или иначе люк должны были открыть водолазы.
В один из удачных сеансов связи с поверхностью я поинтересовался атмосферным давлением. Нам сообщили, что оно составляет 30,25 дюйма ртутного столба, и предложили уравнять давление внутри сферы до этой величины с помощью баллонов кислорода.
Сейчас я вспоминаю, что посмотрел на кислородный манометр перед самым открытием люка. На нем было 200 psi, следовательно, за предыдущие два часа переживаний мы израсходовали 600 psi кислорода. Если бы все эти операции с распутыванием канатов затянулись и мы проболтались бы под судном еще минут 20, стрелка на кислородном манометре подошла бы к нулю.
К счастью, все было сделано, и мы находились уже над водой. Мы с Роджером сидели в сфере и смотрели друг на друга. Рывки прекратились, и аппарат, задрав нос вверх, смотрел своими иллюминаторами на поверхность моря.
- Ты пойдешь первым, - сказал я усмехаясь.
- Нет, я пилот и пойду вторым, - услышал я в ответ.
Роджер не умел плавать, и после непродолжительных переговоров мы договорились,что он выйдет из отсека первым.
Люк с громким ударом откинулся, и сверху хлынул яркий солнечный свет. Мы услышали настоящий человеческий голос и увидели настоящие человеческие руки, опустившиеся сверху.
Роджер вылез через люк, потом по трапу наверх пополз я.
Майкл Бонд, один из наших водолазов, смотрел мне в глаза и улыбался, обняв меня за плечи. Надувная лодка "джемини" плясала рядом с аппаратом. Мы были живы, мы были на свежем воздухе. И как все это не было невероятно, но это было так.
СНОВА ДОМА
Из множества событий, происшедших за те несколько дней, в памяти остались наиболее важные.
За время перехода на "джемини" к борту "Вояджера" я увидел странное устройство, плавающее в воде.
- Это "КУРВ", - сказал Рой Браун, управлявший лодкой.
Вся акватория моря была разлинована плавающими канатами. Над головой раздался рев, и очень низко над водой прошел военный самолет "Нимрод". Это заставило меня поднять глаза, так как я был полностью поглощен только брызгами соленой воды и свежим воздухом, который жадно пил большими глотками.
Вокруг было много кораблей, над ними кружили самолеты. Слева по нашему борту стоял большой красный корабль, под кормой которого висел наш "Пайсис".
- Рой, это что?
- "Джон Кейбот".
Грандиозность всего происшедшего просто не укладывалась в голове. Вскоре мы подошли к борту "Вояджера", и Рой закрепил гак к стропам лодки для ее подъема на судно.
- Рой, я взберусь на "Вояджер" с кормы... пожалуйста, - обратился я к Брауну. Я имел в виду место на корме судна, где обычно поднимаются водолазы после спуска аппарата на воду. Мне не хотелось, чтобы меня поднимали на судно как-нибудь иначе.
- Если ты уверен в себе - давай.
Оказавшись на палубе, я почувствовал головокружение и некоторую слабость в ногах, в остальном самочувствие было нормальным.
Здесь я увидел группу людей, и среди них было несколько мне незнакомых. Я отметил также, что на палубе перед ангаром стоят два аппарата - "Пайснс-5" и "Пайсис-2", окруженные горами канатов, крюков, скоб и тросов, а вся палуба на корме и стартовая площадка для аппаратов, откуда их спускают за борт, уставлена оборудованием и приборами.
Да, это была грандиозная операция, предпринятая ради нашего спасения. Правда, до меня это дошло только через несколько дней, а тогда я просто смотрел вокруг.
Войдя в свою каюту, я увидел на столе мою книжку пилота, открытую на странице, где должна появиться очередная запись о погружении. Мой общий стаж работы под водой составлял 70,5 часа. Подсчитав время пребывания под водой в последнем погружении, я получил 80,5 часа. Это было больше, чем все суммарное время моих предыдущих погружений. Сделав в книжке запись об этих 80,5 часах, я распахнул дверь и вышел, поискать врача и выпить хотя бы чашку чая.
Как хорошо было снова вернуться на "Вояджер"! Прежде чем мы вылетели на вертолете в Корк, где журналисты устроили нам невиданную встречу, на борту "Вояджера" произошло много различных событий.
Дэвид Майо ворвался в мою каюту, прибыв с "Хикэйта", где он работал все эти трое суток. "Боже, как я рад тебя видеть", - тряс он мою руку. Делал он это чрезвычайно энергично, хотя и выглядел очень усталым.
Дэвид последним видел, как мы скрываемся в волнах, и его мог легко затащить под воду тонущий "Пайсис-3".
Все выглядели изможденными. По рукам ходили банки с пивом, а мы с Роджером, даже сидя в кругу друзей, пили лимонад. Мы собрались в тесной каюте, и через открытый иллюминатор нас обдувал свежий воздух.
Джуни позвонила мне по телефону. "Судя по голосу, у тебя все нормально, интересно, как ты выглядишь?" - смеялась она. Звонила она из Барроу, куда вернулась, твердо веря в спасателей. Новость о нашем спасении нашла ее в закусочной, где она была с Георгом Хенсоном. Все это время она продолжала вести дневник. Как помнит читатель, мы оставили Джуни ночью в пятницу наедине с ее тяжелыми мыслями.
"Было что-то около 5 утра, когда зазвонил телефон и мне сообщили о неудаче с первым канатом, зацепленным за "Пайсис-3". Может быть, счастье начинает изменять нам? Я опять пошла спать и заснула, хотя мне и не сообщили ничего хорошего.
В субботу утром, несмотря на сильный ветер, было солнечно и тепло. Переезд в Барроу я помню хорошо. В этот день мои родители отмечали 30-летнюю годовщину своей свадьбы. Мы с Роджером предполагали быть у них. Я послала две телеграммы через почтовое агентство "Дэлтон" и смело подписала их: "Роджер и Джуни". Когда я появилась в
Барроу, меня встретили радостные лица, и, оказалось, неспроста. Сообщили, что к аппарату удалось присоединить второй канат, а "КУРВ" пошел вниз с еще одним толстым, прочным канатом. Да, спасатели были на пути к успеху. Я опять почувствовала уверенность.
Я не помню точного времени многих событий, но, мне кажется, что-то около 11 утра последний прочный канат присоединили к "Пайсису-3" и вот-вот должен был начаться подъем.
Затем сообщили, что все идет хорошо и покалеченный аппарат на пути к поверхности. Мне объяснили потом, что аппарат висит на 60-футовой глубине. Я сразу позвонила маме, так как не могла не поделиться с ней этой новостью, ведь мои родители вообще ничего не знали, им никто не звонил. Мое желание увидеть Роджера дома и в тепле было настолько сильным, что мне и в голову не приходило что возможны еще какие-то препятствия.