Первыми драться вызвались Беллатрикс и Невилл. Конечно, опытная дуэлянтка не ожидала каких-то подвигов от немного неуклюжего наследника чистокровного рода, но и не думала, что едва махнёт рукой, палочка Лонгботтома сама прыгнет ей в ладонь. Нахмурившись, Белла поднесла «предательницу» к глазам и разочарованно качнула головой:
– Невилл, ты же наследник чистокровного рода, тебе никогда не говорили, что палочка должна быть своя?
– Откуда ты знаешь? – парень подозрительно прищурился, и Драко чертыхнулся про себя.
– Да ты же косячишь этой палочкой с первого курса, – насмешливо проговорил Малфой, спасая положение и всячески отводя подозрение от едва не выдавшей себя Беллатрикс. – Она тебя совершенно не слушается.
– Это палочка моего отца. Я сам избрал пользоваться ею, – с неожиданной твёрдостью произнёс сын Франка Лонгботтома.
– Забери фамильные часы отца, носи его старое пальто или шляпу, повесь на шею медальон, – холодно процедила Беллатрикс. – Но никогда, слышишь, никогда не тащись на дуэль с чужой палочкой. Неужели бабушка тебе не говорила?
Под тяжелым взглядом тёмных глаз Невилл вдруг смутился. Покраснев, он уставился в пол и пробормотал:
– Я не думал, что палочка настолько меня не будет слушаться.
Беллатрикс сглотнула ком в горле. Правда была в другом: бабушка Невилла знала, что та, кто победила её сына, находится в Азкабане. Следовательно, она не имела ничего против, чтобы внук покамест сентиментально колдовал палочкой отца. С исчезновением Темного Лорда и заключением Беллатрикс, мадам Лонгботтом просто не видела угрозы. Сама не зная, почему она чувствует ответственность за этого недотёпу, Беллатрикс строго промолвила:
– При первой же возможности приобрети себе свою палочку. Следующая пара.
Лонгботтом послушно кивнул, и они оба спустились с импровизированного помоста. Следующими дуэлянтами были Гарри и Забини. Как и предполагалось, дуэль не заняла много времени, и очень скоро палочка слизеринца оказалась в руках Поттера. После них напротив друг друга встали Гермиона и Драко. Сходу, противники принялись прожигать друг друга глазами, но под предостерегающим взглядом Беллатрикс, от колкостей Малфой воздержался. Гермиона тоже молчала, и оба избрали начать дуэль по всем правилам чести: поклонившись и отсалютовав друг другу палочками. Беллатрикс закатила глаза, прекрасно понимая, что Малфой строит из себя шута, а Грейнджер нарочно подчёркивает, что в курсе всех деталей.
Первым заклинание выкрикнул Драко. Гермиона без труда отбила его вовремя поставленным щитом, но сама нападать не спешила. Впрочем, юный Малфой тут же снова бросился в атаку. Грейнджер вновь элегантно отразила его удар и замерла на месте, позволяя Драко пускать в неё одно заклинание за другим, отражая их все. Наконец, когда Малфой заметно выдохся, Гермиона, к этому моменту досконально изучив его арсенал, направила на него далеко не самое агрессивное проклятие, но не ожидавшей такого «дружеского» уровня, Драко не успел защититься, отлетев назад, впрочем, тут же вскочив на ноги и не выпустив палочку из рук. Через мгновение он снова атаковал, а Грейнджер защищалась. Все остальные члены Клуба молча крутили головами от одного к другому, затаив дыхание следя за дуэлью, больше всего напоминавшей Беллатрикс танго.
Меж тем, эти двое явно танцевали вокруг да около, и ни одному из них пока не удавалось окончательно обезоружить противника и закончить поединок. Наконец, вновь бросившись в атаку, Малфой извергнул из палочки приличных размеров кобру. Белла затаила дыхание, отказываясь верить, что племянник явно хватается за соломинки и подсознательно отмечая, что по-настоящему опасные заклинания тот не применял, а ещё, с любопытством ожидая реакции Грейнджер. Рядом с ней, Поттер сделал непроизвольный шаг вперёд, уже готовый скомандовать змее отступать, но не успел. Одним взмахом палочки Гермиона произвела на свет мангуста.
Гарри со вздохом вскинул руки вверх, закатил глаза и сел на место, Гриффиндорцы, гордые жемчужиной своего факультета, хлопали по рукам, кто-то передавал друг другу деньги, явно проиграв пари, Джинни Уизли зааплодировала, а Беллатрикс громко расхохоталась. Меж тем, мангуст и кобра покачивались между дуэлянтами, пока те вновь прожигали друг друга взглядами, а потом практически одновременно растворились в воздухе. Правда, первой исчезла кобра, и многие готовы были поклясться, что Малфой поспешил её убрать, пока ту не сожрал мангуст. Отсмеявшись, Белла предложила объявить ничью, проводив Грейнджер любопытным взглядом. Она теперь точно знала, на кого похож стиль сражения магглорожденной: Гермиона Грейнджер сражалась точь-в-точь, как Цисси Блэк, ныне здравствующая Леди Нарцисса Малфой.
========== Сыворотка правды 1 ==========
Изабелла Лестрейндж вновь стояла перед шкафом с трофеями своего факультета. Правда, на этот раз она искала взглядом не имя Беллатрикс Блэк, и не Рудольфуса. Задумчиво поджав губы и обхватив себя руками за плечи, девушка созерцала кубки с высеченным на них совершенно другим именем: Тома Марволо Реддла. Самого знаменитого волшебника-полукровки в магическом мире не только Альбиона, но и далеко за его пределами, невозможно было найти на трофеях по квиддичу: как почти все выросшие среди магглов волшебники, Том из ряда вон плохо летал на метле. Зато, его имя красовалось на внушительном количестве академических трофеев. Долгие годы лишенный своего магического наследия, а следовательно, и многих навыков и умений, которые другие дети приобретали ещё в детстве, Том никогда не увлекался излюбленным спортом волшебников. На самом деле, в этом он очень напоминал Гермиону Грейнджер. Талантливейший волшебник, неустанно стремившийся пополнять сокровищницу своих знаний в бесконечной попытке наверстать упущенное, доказать, что он лучший.
Никогда прежде Беллатрикс не приходило в голову простая мысль: ведь Тома Реддла, полукровку, воспитанного среди магглов, шляпа определила на Слизерин. Какими были для него первые дни, быть может, даже годы обучения на факультете, с испокон веков известном своим отношением к детям не чистокровного происхождения? Что было бы, если бы на Слизерин отправили, скажем, Гермиону Грейнджер? Быть может, ей тоже пришлось бы прибегнуть к тёмной магии, чтобы заслужить свое место на факультете змей.
Конечно, жестокость и тьма были изначально присущи характеру наследника древнего рода Гонт, хотя, если на то пошло, то ведь долгое время Том и сам не знал, к какому роду он принадлежал. А из этого следует, что на момент прибытия в Хогвартс одиннадцатилетнего Реддла, наследники древних родов должны были считать его даже не полукровкой, а грязнокровкой. От внезапного осознания Беллатрикс почувствовала, словно её облили холодной водой. Вот она, история не чистокровного на Слизерине.
Вновь переведя взгляд на трофеи по квиддичу, Беллатрикс задумалась о том, каким образом, выросший в семье магглов, Гарри Поттер был способен показывать все те навыки, которые он демонстрировал с момента появления в Хогвартсе? Например, быть способным виртуозно летать на метле буквально с первого дня, когда он поднялся над землёй? Конечно, официальной версией стало, что он унаследовал способности от своего отца, но ещё никому никогда не удавалось с первой попытки выделывать взрослые трюки. Склонности вполне могли передаваться по наследству, как атлетизм у магглов, но их всё равно нужно развивать. Более того, Беллатрикс не могла не заметить явное сходство в манерах драться между Гарри и Темным Лордом. Чем объяснить этот парадокс? Гарри явно не был наследником Волан-де-Морта.