Белла не могла бы сказать, сколько длился этот поцелуй, просто в какой-то момент, Том отстранился от девушки, чей взгляд все ещё был затуманен, улыбнулся и галантно коснулся губами тыльной стороны ладони:
- Спокойной ночи, Беллатрикс… - и девушка вдруг оказалась в своей комнате, сидящей в кресле у письменного стола, все ещё прижимая пальцы к горящим губам. А открытый дневник Тома Реддла лежал перед ней.
========== Судьба дневника или вечер откровений. ==========
В библиотеке было всегда темно и прохладно, и слегка поёжившись, Гермиона сосредоточилась на раскрытых перед ней книгах. Вот уже битый час она перелистывала учебники и всевозможную литературу, большинство из которой являлась высшим уровнем колдовства. Высшее пособие для мракоборцев, высшее колдовство, защита от тёмных искусств самого верхнего уровня – Гермиона перечитала уже всё, но так и не смогла найти ответы на интересовавшие её вопросы. Что было удивительно, ведь в голове девочки крутились логические объяснения и предположения, которые она принесла из мира не-магического. Но неужели маги даже не пытались оттолкнуться от того, что знают магглы?
- Лёгкое чтение, Грейнджер? Сказочки перед сном? – раздался над ухом мягкий голос Малфоя, и девушка тут же скрестилась взглядом с Драко. Рядом с ним, с интересом наблюдая за происходящим, стояла Изабелла.
– Отстань, Малфой, – машинально отрезала Гермиона, инстинктивно прикрывая руками открытый перед ней текст.
– Главная отличница Хогвартса уже выучила всю светлую магию и решила податься в тёмную? – Малфой и не собирался оставлять её в покое, и сейчас с видом скалы скрестив на груди руки, насмешливо наблюдал за магглорождённой волшебницей.
– Что ты пытаешься узнать? – полностью проигнорировав тираду «двоюродного братца», поинтересовалась Лестрейнж. - Ты ведь не просто так рылась в запретной секции.
Гермиона вздохнула. Она не приглашала слизеринцев присесть, но оба уже опустились на стулья подле неё. Первой за столом устроилась Изабелла, а следом за девушкой, вздохнув, Драко оседлал соседний стул.
– Как-то уж так получилось, что в этой школе самым неадекватно преподаваемым предметом стали искусства защиты от тёмной магии, – слегка закатив глаза, Гермиона принялась объяснять. – И смешно сказать, но нашим лучшим преподавателем за уже пять лет стал преступник и пожиратель смерти, Крауч-младший под личиной Аластора Муди. Более того, именно он показал нам непростительные заклинания.
– Вам показали непростительные?! - глаза Беллы расширились от удивления.
– Ну, он демонстрировал на пауках, – Гермиона слегка смутилась. – Наверное, чтобы эффект был не таким ярким.
– Ну, не скажи, – хмыкнул Малфой. – судя по Уизли, эффект превзошёл все ожидания. Лучше и не предскажешь, и во сне не увидишь.
– Рон боится пауков, – Гермиона вновь закатила глаза, спокойно объясняя для Изабеллы.
– А, понятно…
Их дискуссия уже начала привлекать внимание. Луна Лавгуд поднялась со своего места за столом Рейвенкло, направляясь к ним. С противоположной стороны библиотеки спешили Гарри и Джинни, которые явно интересовались чем-то по истории квиддича, и потому оба держали в руках соответствующие книги. Через мгновение, «тыл Грейнджер» был защищен друзьями. Беллатрикс усмехнулась, но избрала никак не отреагировать.
– В любом случае, я долго думала о некоторых вещах, и теперь пыталась найти ответы в книгах. Но, похоже, их просто нет.
– Защиты от Авады не существует, Грейнджер, даже тебе это должно быть известно, – снисходительно подсказал Малфой. – Можешь не терять время.
– Я не искала защиту от Авады, – спокойно проговорила Гермиона. – Мне было интересно другое. Неужели невозможно противиться Империусу или Круциусу?
- А почему тебя это так удивило? – перебив уже было открывшего рот для очередной колкости Драко, быстро поинтересовалась Изабелла. Драко промолчал. Его вообще удивляла толерантность Беллатрикс в отношении Грейнджер.
– Ну, понимаешь ли, оба заклинания ведь работают на уровне сознания, и тогда получается, что можно натренировать свой мозг, например, и отключить боль Круциатуса. Честно говоря, мне удивительно, что этого нет ни в одной книге: магглы умеют это делать… это старая техника, но она до сих пор практикуется в некоторых особых тренингах, если объект может в будущем подвергаться пыткам. Конечно, ей очень сложно научиться, но это возможно.
– Забавно, магглы умеют блокировать боль? – Изабелла как-то странно поджала губы, но продолжила. – На самом деле, Круциатус отличается от обычной физической пытки тем, что задействованы сразу многие болевые окончание и точки. Он причиняют боль везде сразу и полностью отсекает контроль головного мозга. Противостоять ему невозможно.
– Но если ты сама говоришь, что контроль сознания отсечен, то это значит, что действие, всё-таки, обманчиво. И в принципе, можно отделиться от боли.
– Нет, Грейнджер, Изабелла тебе твердит, что отделиться от этой боли невозможно. Ты что, разучилась слушать? Да это опасно для лучшей ученицы, - насмешливо вставил Драко.
– Нет, Малфой, я все слышала. Просто, я предлагаю отделить не различные рецепторы боли от сознания, а само сознание от всего остального. В некоторых восточных учениях именно это и тренируют: нужно отвлечься от физического тела. Конечно, боль и телесные повреждения остаются, но ты уходишь, что называется, в «безопасное место», и ничего сознательно не ощущаешь. Для Круциатуса это должно работать даже лучше, чем для физических пыток магглов, ведь телесных повреждений, как таковых, не должно быть, хотя тело потом и болит от перенапрежения мышц.
Гермиона уже было открыла рот, чтобы прочесть Драко длинную отповедь о его заведомом пренебрежении к магглам и всему, что они принесли в этот мир, когда её перебила Джинни. Задумчиво глядя вдаль, она тихо произнесла:
– Империусу противиться почти невозможно. Ты чувствуешь, словно кто-то управляет тобой, полностью меняет твои желания. Ты даже не можешь понять, почему ты этого хочешь, но свято веришь, что это основное в твоей жизни – выполнять данный тебе приказ. Наблюдаешь за собой, словно бы, со стороны. Или, просто не помнишь, что делала. А потом все накатывает сразу, но как во сне…
– Но ведь ты иногда была способна противиться, – мягко проговорил Гарри.– ОН сказал мне, что тебя всё это пугало и ты пыталась выйти из под Его власти.
– Это не совсем так. Он не мог управлять мною всегда, и не всегда я была под империусом. Но когда он давал мне чёткие приказания, я не могла противиться.
– Но ведь Крауч говорил, что всё дело в силе воли? – Гермиона качнула головой.
– Не знаю, Гермиона, значит, моей было недостаточно, – тихо прошептала Джинни.
– Кто такой «ОН»? - твёрдо спросила Беллатрикс.
Она уже знала, что под маской Аластора Муди скрывался её старинный друг, Крауч-младший, про себя тоже заключив, что тот, наверное, был лучшим из наставников по защите от тёмной магии, которых эти ребятишки имели за пять лет. Но кто наложил империо на Джинни? Этого даже симпатяга малыш-Крауч бы себе не позволил.
- Во время нашего второго года обучения, – Гарри вздохнул и кивнул в сторону Малфоя. – Его папенька подкинул Джинни дневник Тома Реддла. В этой тетради, Том заключил эссенцию себя, шестнадцатилетнего, и управлял Джинни. Он заставил её открыть секретную комнату и выпустить на волю Василиска. Практически, Джинни находилась под властью дневника, пока мы не смогли их победить.
– И ты победил Василиска? – Беллатрикс переводила удивленный взгляд с Джинни на Гарри.
– На самом деле, Белла, загадку разгадала Гренджер. Без неё, Василиск бы поубивал половину школы, – холодно вставил Малфой.