«Где я? Какой-то тоннель. Дорога покрыта золотым ковром. До чего только не додумаются современные градостроители. Даже в Москве такого не видел. Нужно спешить. Там ждет меня мама. Волнуется, наверное». Тимур попытался встать. «Странно. Как я попал сюда?». Он приподнялся, его качнуло и он снова упал. Вновь попытался опереться о стены незнакомого тоннеля. Пальцами щупая воздух и стараясь изо всех сил разглядеть расплывшиеся очертания воображаемых стен, наконец, он коснулся шершавой поверхности старого тополя. Острая боль кинжалом ударила в бок. Машинально поднес к лицу вдруг ставшую влажной ладонь. А еще через мгновение к молодому человеку вернулись память и зрение, позволившие различить тополиный свод над головой, казавшийся раньше тоннелем. И устланную листьями дорогу, и алую кровь на руках и рубашке. Плохо понимая, что происходит, Тимур сделал шаг, еще один, и еще. Шатаясь из стороны в сторону, он двинулся вперед. «Добраться бы до больницы, пока не стемнело. Там помогут. И мама не узнает. Не нужно ей волноваться». Он шел, почти не думая о боли и мимо проплывали силуэты. Он не видел их лиц, иногда не слышал их слов. Кто-то приближался, что-то говорил и, наверное, предлагал помощь. И сознание на мгновение возвращалось к нему. И снова, как в тумане. Обычная жизнь его города показалась какой-то чужой. Вон он, до боли знакомый образ. Это она, его мама. Она ждет его. Он ускорил шаг, ему казалось, что он бежит. Бежит по снегу, чтобы открыть ей ворота.«В такой мороз на телеге, запряженной ишаком, ее тело почти неподвижно. Замерзла, наверное. Опять отбирала каждую шкурку». Звуки сигналящих автомобилей вдруг снова отрезвили его. Посреди дороги притормозил зеленый «Жигули». Выбежав из машины, водитель вцепился в руку парнишки. -Садись, отвезу. Да ты же как смерть бледный! -Я испачкаю вам салон. Я дойду. Сам дойду, недолго осталось. -Да черт с ним, с салоном. Ты весь в крови. Садись, я сказал. -Спасибо, мне надо спешить. Последние слова он произнес неразборчиво. Двинувшись вперед, уже не чувствовал руки случайного встречного, помогающего ему перейти дорогу. Осеннее солнце стояло над горизонтом. Однако зрение парня снова обманывало. Ему казалось, смеркается. Воображаемая ночь застала его уже на пороге больницы. Молодой организм одолел больше километра пути, не осилив ступени лечебницы. Откуда-то издалека эхом доносилось разноголосое «Помогите!».Сознание окончательно покинуло парня.
Этот отрезок пути от дома до больницы она уже никогда не вспомнит. Лишь тысячи осколков, вонзившихся в сердце, чувствует до сих пор. И глаза врача, покидающего палату. Ее не остановили, когда она вбежала в закрытые от посторонних покои реанимации. Тишину прервал чей-то голос. Ася услышала его имя, имя своего ребенка. Врач обратился к женщине с вопросом - не родственница ли она раненому. Внезапно она перестала ощущать свое тело, плохо соображая, что происходит, упала на белый холодный пол. Запах «нашатырки» тут же привел ее в чувство. Асю пытались уложить, но она не унималась. Не слышала ни врачей, ни собственного крика. -Пустите меня к сыну, пустите меня к моему мальчику! Ее пустили, взяв под руки с обеих сторон две молоденькие медсестры. Позади шел врач. -Мы сделали, все, что могли. Сейчас он спит. Потерял много крови, но будем надеяться на чудо. Сам доктор понимал, что на чудо надеяться не приходится. Подойдя к кровати, Ася увидела Тимура и вдруг успокоилась. Присев подле него, она стала читать молитву. Слезы разъели кожу на лице, ноги затекли, но все происходило будто не с ней. «Только бы выжил, только бы жил……». Она не сводила глаз с сына и когда он начал приходить в себя, то ненароком сжала его холодную руку. -Мама, ты плачешь? Зачем? Зачем ты пришла сюда. Я бы немного задержался и ты ни о чем не узнала. А теперь ты расстраиваешься и мне больно на тебя смотреть. -А разве я плачу, мой мальчик? Ты скоро поправишься, и я заберу тебя отсюда домой. И обещаю, ты не увидишь тогда моих слез, никогда не увидишь. -Я очень хочу домой. Забери меня прямо сейчас, забери меня, я совсем не хочу умирать... Мама…- стоном вырвалось из груди. Внезапно его лицо побледнело. Взгляд растворился и Ася увидела в огромных зрачках своего мальчика собственное отражение. Не в силах вымолвить слово, вдруг закричала. На крик сбежался медперсонал. Резким движением нащупав пульс, доктор беспомощно выпустил руку парня, стараясь не смотреть в лицо женщины, которая вот-вот сойдет от горя с ума. Он уходил. Ее взгляд метался от сына к «спасителю», а тот, как нашкодивший ребенок, неловко пожимал плечами и что-то растерянно мямлил. -Ну, сделайте же что-нибудь! – в отчаянье прошептала мать. Привстав с колен, хрупкая женщина, набравшись откуда-то сил, аккуратно взяла сына на руки, боясь встревожить его бездыханное тело. Тимур открыл глаза, что-то пытаясь сказать. Губы не слушались. Вдруг еле слышно промолвил: -Я так хочу жить, мама. Это были его последние слова.