ходительность, чрезмерное смущение – качества, не присущие молодежи того периода. Она любила наблюдать за парнями, из любопытства прислушивалась к спорам и желала счастья обоим. Как их разделить. Два больших ребенка, ее ребенка. Беслан - из многодетной семьи. Отец на заводе работал, мать торговала молоком. 10 детей – немало…. И вечно голодный Беслан. Возраст у парня такой, что есть хочется всегда. 17 июня 1973 года пошел тёплый дождь. Очередной подарок для матери. Ничего не изменилось с тех пор… Те же слезы счастья на глазах, как и 23 года назад, когда на свет появился ее первый сын. К именинам готовились с раннего утра. В духовке пеклись любимые пироги Тимура с абрикосовой начинкой. Ася заглянула в духовой шкаф. - Не готовы еще, рановато. Наспех вытерла полотенцем руки, пошла в комнату. В шифоньере аккуратно висела зеленого цвета шелковая рубашка. Новая - для сына. Еще несколько минут Ася держала ее в руках. Обрадуется как, подумала мать и довольная обновку вернула на место. Вдруг, неожиданно для себя, почувствовала запах горелого. Пироги передержала. Белоснежная скатерть на столе- ещё одно подтверждение праздника. Ася зачитала поздравительную телеграмму от отца и брата. На углу стола, прикрытая алой тканью, казенная бандероль небольших размеров. Тимур еле сдерживал свое нетерпение. Несколько минут и сверток развёрнут. На дне деревянной коробки, в твердом переплете синего цвета трехтомник Пушкина, ручка в футляре с позолоченным пером и открытка с надписью: «Жду Вас в Москве…… профессор Л.К. Погодин». Тимур торопливо спрятал ее во внутренний карман пиджака, не скрывая своего удовольствия, но оглашать содержание открытки не стал. Рано еще. Не время. Главное- прошел. Это означало, что тема научной работы, над которой трудился восемь с половиной месяцев не попадёт в урну. Ею заинтересовались, это уже шаг, серьезный шаг на пути к новым знаниям... Москва…… Он слушал поздравления повзрослевшей Лизы, его любящей мамы, немногословной Азы, наблюдал за скучающим Бесланом, который терпеливо ждал завершения «официальной» части, чтобы приступить к основной. Глаза друга с нетерпением пробегали по пирогам и возвращались к «Наполеону». -А сейчас сюрприз от мамы! - Ну, неси наш сюрприз быстрее. Теперь уже в самой Асе заговорило ребячество. Она смотрелась гораздо моложе своих сорока пяти лет и совершенно не чувствовала возраста. Готова была пуститься в пляс от всепоглощающего счастья. Все в этот день доставляло ей радость. Взяв из рук Лизы шелковую сорочку, с нежностью приложила ее к плечам сына. Звуки восторга заполнили комнату. Тимур разглядывал подарок матери, представляя себя в ней на ступенях самого престижного вуза страны. Вот он поднимается по лестнице, идет по коридору, а навстречу ему уже знакомые лица-ученые мужи из профессорского состава. На стенах портреты отцов мысли научной. История философии, математики, физики в деталях и фрагментах художников-декораторов. Простое человеческое счастье……. Его мысли сбились с курса. Глаза Беслана. Он вдруг заметил во взгляде друга смешанные чувства. -Как же тебе везет. Пацаны на улице умрут от зависти. Она ведь очень дорогая, наверное. Тимур внимательно посмотрел на Беслана. Как будто впервые увидел его серую рубашку, давно потерявшую цвет. Оторванной пуговице не суждено было вернуться на прежнее место. Он поймал себя на мысли, что не заметил до сих пор плохого настроения лучшего друга. Да, что там рубашка, подумал Тимур. Я в Москву скоро поеду, а товарищ останется. -Возьми Беслан, она твоя. Неожиданно для всех он протянул материнский подарок другу. Молчание и удивление Аси, нерешительность самого Беслана делали ситуацию еще более неловкой. - Возьми, не стесняйся,- вдруг поддержала сына мать. -У Тимура их и без этой достаточно. -Да что, рубашка, мелочь какая-то. Тимур все еще стоял с протянутыми руками, а Беслан не решался. - Ну, иди примеряй. Ася указала парню на комнату. Через пару минут семья разглядывала уже Беслана. Шелковая рубашка облегала плотное тело молодого парня, сливаясь с цветом глаз, зеленых как изумруд, глаз, которые Ася будет помнить до конца своей жизни….. Теперь уже он, тот, что почти как сын, бросился обнимать немного смущенную женщину. Он чувствовал себя счастливчиком. Уже через полчаса на подносе остался кусочек торта, одинокий свидетель недавнего торжества. Лица парней сияли от радости. А рядом на заборе красной эмалью аккуратно выведенные буквы составляли имя «хозяина жизни» - ТИМУР. Спустя неделю, он рассказал матери о Москве, о приглашении профессора Погодина. - Ты даже представить себе не можешь, что это за город. Продолжить высшее образование, а после- кандидатская, затем- докторская. Работа, которую я начал писать еще в техникуме, уже интересна ученым. Но ведь и это не все. Неполные материалы, отправленные в Москву, служили всего лишь затравкой. Я повезу свой законченный труд и буду его защищать перед всем профессорским составом. Мама, ты будешь гордиться сыном, когда у него вырастут крылья, ведь правда? Он говорил без умолку и знал, чем ее подкупить. А она слушала и удивлялась, как же быстро пролетели годы. Как быстро наступила взрослая жизнь, на пороге которой уже ее дети бесстрашно вступают в новое время, время, которого она начинала бояться. Его собирали в дорогу всей семьей. Отец, недавно приехавший в отпуск и абитуриент Керим, Аза – сторонний ценитель жизни, Лиза –любительница праздников. И Ася, немного исхудавшая, вот-вот готовая упорхнуть в компании с пролетающим мимо осенним ветром, лишь бы избежать этих мучительных минут расставания. Беслана на перроне не было. Постепенно она смирилась с мыслью, что разлуки с детьми не избежать. И каждый день проходил в ожиданиях. И зима сменяла осень, и первая капель грела душу, и каждый день оставался в истории. И крылья у ее детей росли так быстро, что материнский эгоизм непроизвольно, где-то там глубоко внутри выражал свой протест жизни, стремительной и беспощадной. Тогда она открывала крышку полированного пианино и начинала играть. На ходу сочиняла мелодии своего настроения, где отчаяние и нежность, тоска и любовь растворялись в вечности. Музыка помогала. Она научилась играть еще в детстве. К черному фортепиано после смерти ее деда никто не подходил. Когда ей исполнилось десять, в дом пригласили учителя. Педагог хвалил девочку, говорил о ее незаурядных способностях. Инструмент забрали через несколько лет, когда к власти пришли коммунисты и некогда уютный очаг превратили в «коммуналку». Пятеро здоровых парней, соседей из разных комнат, чуть не надорвались тогда. Ругались матом, бранили хозяев и прославляли «великую» партию Ленина, гасившую всякого рода буржуазию. Возможно, ее фортепиано уже сожгли, а может оно по-прежнему служит какому-нибудь Дому культуры Владикавказа….Она наигрывала тот знакомый мотив из детства и вспоминала отца, статного, еще тогда очень сильного и маму, совсем еще молодую …. И бабушку Гаянэ – ту самую слепую и скверную старуху, и себя, вредную, и ничего не прощающую. Она опять углубилась в воспоминания. ….Вдруг запах навоза ворвался в открытое окно и в памяти всплыла та вздорная бабка. Ведь именно она рассказала матери про Асины тайные посещения школы. Девушка так и не простила старухе предательства. Очередное письмо от сына Гаянэ получила с «особыми почестями». Ася «щедро» обваляла конверт в навозе. А ведь раньше кроме нее письма от сына старой Гаяне никто не читал…..