*** Она не спала целую ночь. Беспокойные мысли, сомнения и страх не давали покоя. Утром в прокуратуру, а там, даст Бог, все получится. Руслана надо выручать. Четверть века в тюрьме смерти подобно. Да и дети, как они без отца……
Солнце светило в глаза как-то по-весеннему весело, хотя на дворе была осень. Из-под черного пальто выбивалось платье цвета персик. Она шла по засыпанной щебнем дороге и не думала ни о чем. Собраться с мыслями не получалось. Только сердце выпрыгивало из груди. И хаос в масштабах целого мира, и музыка дождя, и страх - неукротимый и всеобъемлющий, и жизнь с ее «сюрпризами».Давно привыкла и к голоду, и к лысым казахским степям, богатому Урожаю конопляных полей. Осенью эта сторона великой державы, казалось, выбивалась из привычного ритма советской жизни и утопала в ниве, конца и края которой нет. От зари до зари, и стар, и млад, собирали коноплю на нужды отечественной медицины. Мокрая от пота одежда, выгоревшие волосы, уголки глаз, забитые пылью, землянки, неизбывное горе вынужденных переселенцев… И пока она шла - всё это стояло перед глазами Старое серое здание прокуратуры показалось ей больно знакомым. Тоже строение, похожее на здание областной тюрьмы. На ступеньках мужики, жадно втягивающие в себя дым самокруток, рыскающие неподалеку в поисках пищи голодные псы. Тяжелые двери со скрипом отворились. Запах табака и мужицкого пота резко ударил в нос. Какие-то люди в коридорах, одни - нарочито важные, другие - просители. - Скажите, а где я могу видеть товарища Горбунова? - Ася обратилась к первому встречному. -Кабинет номер 32.Вам, гражданка, направо по коридору. Она быстро нашла нужную дверь. Еще постояла с минуту. Холодные влажные руки немного дрожали. Мысленно отрепетировала заранее вызубренные фразы. А вдруг сорвется и сдаст с потрохами, тогда ведь конец всему. На мгновение жизнь пронеслась перед глазами, ее дети, родители… Нет, я должна.. А может стоит уйти? Сейчас у них есть я, через считанные минуты и меня ведь могут лишиться. А Руслан? Определенно, надо идти». Потоптавшись на месте, Ася робко постучала в дверь и вошла. Средних размеров комната с высоким потолком и грязными от времени шторами. Длинный стол, занимающий чуть ли не весь кабинет и всего два стула у стены, делали помещение еще болееубогим.Лишь портреты вождей пролетариата, написанные рукой неплохого художника, немного скрашивали интерьер. Однако, вряд ли товарищ Горбунов задумывался над обстановкой своей богадельни. И портреты, всего-навсего, веяние времени и пример политической благонадёжности. - Здравствуйте, я к вам. - Проходите, не слепой….Присаживайтесь, гражданка. - Паспорт, пожалуйста. Ася протянула чиновнику документ. - Все ясно, ждал вас. Ну-с, что будем делать? - Мне сказали, что вы поможете. Она начала заикаться, не зная с чего начать. Хозяин кабинета заерзал на стуле. По всей видимости ему, как и ей, хотелось скорее закончить этот еще не начавшийся разговор. -Кто вас видел? -Не поняла? Горбунов повторил вопрос, уже не скрывая своего раздражения. - Вас видел кто-нибудь, когда вы направлялись ко мне, вы встречали знакомых? -Нет, что вы. Я прошла совсем незаметно. Ася понимала, что спугнуть Горбунова даже безобидной на первый взгляд фразой, значит потерять все. Рисковал свободой и Горбунов. Жить в условиях всеобщей бедности на порядок лучше остальных стремилось большинство чиновников советской страны. «К чёрту принципы, когда на кону жизнь человека», - думала Ася.«К черту принципы», - думал про себя Горбунов и видел в посетительнице единомышленницу, однако женщине до конца не верил. Впрочем, в этой жизни он не верил никому. -Все зависит от вас, гражданка, от вас. Чиновник тянул слова, чтобы дать Асе время собраться с мыслями. Он ждал. Ждал встречного предложения. Ася боялась. Горбунов это знал и не выдержал. Находиться с ней в кабинете слишком долго он не мог. -Так что вы можете мне предложить?- грубо выпалил Горбунов. Она, вдруг, поняла, что безмерно ему благодарна за бесцеремонность. Так проще. Дрожащими руками вынула из хозяйственной сумки сверток бумаги и положила на стол. Встав из-за стола, Горбунов направился к двери и запер ее на ключ. Развернув сверток, затем лоскут ткани, взял украшения в руки и близко поднес к глазам. Достал из ящика лупу и, как заправский работник ломбарда, еще раз внимательно оглядел изящные серьги из платины с бриллиантами в оправе. Завернул обратно и спрятал в ящик. Резкие движения Горбунова пугали Асю. Она, то и дело, следила за руками чиновника. Глазами искала зловещую кнопку, боясь, что он вызовет охрану и тогда ее ничего не спасет. А Горбунов, вынув из кармана платок, вытер со лба пот, тяжело вздохнул, а потом выпалил. -Ну, так-с, сколько вы хотите? Женщина была удивлена. - Вы меня неправильно поняли. Я не продаю…... -Не продаете, согласен. Отдаете…. в обмен на свободумужа. Теперь я правильно вас понял? - Да, да... Ася совсем растерялась. -Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Минимум через три его выпустят. -Год - неожиданно для себя почти выкрикнула Ася. Глаза чиновника округлились. Эта наглая мошенница еще и торгуется, подумал про себя прокурор. Однако, упускать куш не хотелось. - При условии. Знать о нашем разговоре не должен никто, даже самые близкие. Родственникам скажите, что сделка не состоялась. Через две недели я постараюсь добиться для вас свидания. Он выпустил ее из кабинета, даже не попрощавшись. Как только закрыл дверь, про посетительницу забыл. Горбунов не слышал ни благодарности, ни вежливого «до свидания», а погрузился в свои раздумья и закурил… Он был довольно жестким и неприятным человеком, но дело свое знал хорошо. От взяток не отказывался, если был уверен, что с положением справится. Хотя и боялся, впрочем, как и все жулики того периода. За нескромные желания в «совдеповские» времена даже не сажали, расстреливали.