-Мама, прошу тебя не плач, не плачь. Любимая моя мамочка, не плач, мне страшно. Она открыла глаза и увидела свою Лизу. Все еще всхлипывая, приподнялась. Сильно прижав ребенка к груди, долго молчала. Очнувшись окончательно ото сна, прошептала малышке на ушко. -Маме просто приснился дурной сон. Не расстраивайся моя родная, все хорошо, у нас обязательно будет все хорошо. И через мгновение зачем-то добавила…. - Когда вырастут крылья. Спустя пять минут Лиза снова играла. Ее заразительный смех никого не оставлял равнодушным. Ася теперь наслаждалась каждой минутой новой спокойной жизни.
***
Три месяца спустя. -В прошлый раз шкурки были намного лучше, чем эти. Я, пожалуй, откажусь от них и подожду, пока у вас не появится новая партия для меня. Она хотела уже уйти, но хозяин двора остановил ее. -Ася, подождите. Высокий, полноватый мужчина средних лет с неохотой направился обратно в сарай. Там находилось основное семейное производство. Еще дед заготовителя Хасана разводил скотину и готовил к выделке шкуры. Позже Хасан продолжил семейное дело. Спустя пару минут он вернулся, но уже с пареньком. Нести товар отцу помогал сын-подросток. Ася придирчиво оглядела новую партию. -Ну вот, совсем другое дело- сказала она, еще раз пересчитав шкуры, которые погрузили в бричку. Она села, взяла в руки вожжи, скомандовала «но-о-о» и ишачок лениво двинулся вперед. В холодный январский полдень и людей на дороге не встретишь, а тут тащиться целых пять километров по еле протоптанной человеком снежной пустыне. Солнечные блики весело играли на серебристо-фиолетовом снегу. Она ценила каждый миг этой жизни и старалась не думать о холоде. Услышав звук подъезжающей телеги, Ахмед выбежал на улицу. Быстро отворив ворота, он взял ишака за поводья и завел во двор. Помог сестре спуститься, а сам принялся распрягать животное. -Мама вернулась, мама! Ася услышала радостный голос Лизы и улыбнулась. Она еще не успела снять платок с головы, как младшая дочь бросилась ей на шею. У плиты суетилась Аза. Запах жареного мяса уже разнесся по дому и Ася мысленно поблагодарила дочь за заботу. -А где мальчики? -На заднем дворе. Тимур рубит дрова, а Керим ему помогает. Думали, к твоему приезду успеют. Лиза изо всех сил стягивала с материнских ног сапоги, одновременно вводила ее в курс дела. Ася точно представляла себе будущее своих детей. Дать высшее образование, хорошее воспитание и научить анализировать каждое свое действие. Ведь то, что произошло с мужем, случилось, как она считала, по ее вине. Ведь именно она, некогда заведующая продуктовой лавкой, при перевозке целого грузовика муки позволила себе умыкнуть мешок. Позволила, чтобы прокормить детей. Ее мужа - скромного районного судью знали, как человека порядочного. Он на чужом горе не наживался, а она решила нажиться….на государстве, из-за которого голодала, на государстве, что не раз вынуждало ее смотреть смерти в лицо, что лишило отчего дома. Проворовалась, за что была «обласкана» судьбой в психиатрической больнице. Руслану повезло меньше. Должностное лицо не пощадили. Хорошо еще не расстреляли и есть надежда, что он вернется. Она украла, а сел он. Потому что не мог позволить своей Асе дышать сырым, прокуренным воздухом тесных камер, набитых заключенными. Потому что всегда хотел видеть её гордый стан, длинные, очерченные брови, черные выразительные глаза, ее аккуратный нос с небольшой горбинкой и волевой подбородок, говорящий о силе характера. Она, в действительности, была очень сильной, иначе не выжила бы там, откуда многие не возвращались…. Он любил ее такой, настоящей... Там, в застенках советской тюрьмы по нескольку раз на день перечитывал ее письма и уже знал обо всем, что творилось в семье. Она рассказывала ему, что дом конфисковали, и что ее чуть не посадили за взятку, которую хотела дать следователю. Сказала лишь, что все обошлось. Скрыла от мужа те долгие пять месяцев в больнице, свои страхи и безумное отчаяние. И словно молитву продолжала повторять в своих письмах, что будет ждать его, даже если на это уйдет целая вечность.