Мне стало жарко, будто любовь Мухтара и Зулейхи согрела меня. И мне казалось, что я держу в руках их письмо.
— Еще там говорилось о том, — продолжала Сахрат, — что Мухтар не может задерживаться на ферме, когда приезжает за молоком, потому что должен сдавать его свежим. Он писал, что будет приезжать каждую ночь и ждать, он умолял Зулейху выйти к нему.
Прочитав письмо, я незаметно положила его на прежнее место. Зулейха спала и ни о чем не подозревала. На другой день я почувствовала непреодолимое желание рассказать кому-нибудь о раскрытой мною тайне, поведать всему миру о том, что Мухтар собрался отказаться от своей невесты. А Зулейху я не выпускала из поля зрения ни на минуту, и не пойму, когда она успела написать ответ, — видимо, рано утром, встав первой.
Когда Зулейха передавала Мухтару бидон со сметаной, она сунула ему записку, и он тоже что-то передал ей. В моей душе бушевало пламя, и мне казалось, что если оно вырвется наружу, то сожжет дотла все кругом.
Зулейха совсем загрустила, даже петь перестала, а когда улыбалась, глаза ее оставались печальными. Как-то старая Умалхайир спросила ее: «Что с тобой? Уж не унес ли твои песни какой-нибудь горный орел? Спой, Зулейха, ты и не представляешь, как быстро летит время и спорится работа под твои песни!» — «Я не знала, что мои песни помогают вам, — ответила Зулейха, — мне казалось, они давно всем надоели, но если так — теперь я буду петь для вас не переставая». — Она вылила молоко из бидона на землю и запела. Я помню слова этой песни. Хотите, прочту?
Я кивнула: все, что касалось Зулейхи, я хотела знать. Женщина прочла вот какие стихи:
— Она пела эту песню, а мое сердце жалили змеи, раскаленные слова разоблачения так и горели на языке. И я, улучив момент, рассказала обо всем Умалхайир. Я хотела, чтобы она разлюбила Зулейху, мне все мнилось, что наши доярки меня любят меньше, чем ее. «Ты знаешь, а Зулейха с Мухтаром любовь крутят! — посмеиваясь, сообщила я. — Целыми днями письма друг другу строчат». Умалхайир внимательно посмотрела на меня и покачала головой: «Послушай, девочка моя, и запомни на всю жизнь: необдуманное, неосторожное слово может принести страшную беду. Ведь и искра, брошенная на поле спелых колосьев, разжигает пожар. Не касаются нас их отношения — ни тебя, ни меня. Мухтар — хороший парень, подлости не сделает. А любовь — это большая радость, дай бог им счастья. Пусть то, что ты узнала, умрет в твоем сердце, даже если тебя спросят, отвечай, что не видела ничего и не слышала». Но я не вняла тогда мудрым словам Умалхайир. Я стала ненавидеть и ее тоже. А Умалхайир с этого дня стала с Зулейхой еще нежней, еще ласковей. Когда приезжал Мухтар, она отзывала меня под разными предлогами, чтобы они остались вдвоем хоть на несколько минут. Я же никогда не была так деятельна, так энергична, как в те дни. Все время пыталась украдкой подсмотреть за влюбленными, прочитать их письма, и из-за этого не знала ни сна, ни отдыха. Однажды ночью я услышала шум мотора. Зулейха потихоньку встала, оделась и вышла, а вернувшись, проплакала до утра. На другой день и Мухтар приехал печальный. Я слышала, как он шепнул ей: «Всю ночь прождал тебя, почему не пришла?» — «Не решилась…» — ответила Зулейха. «Я буду ждать каждую ночь у скалы Куропаток», — сказал он, завел машину и уехал.
— Что это за скала Куропаток? — спросила я.
— В горах, недалеко от того места, где мы тогда работали, стоит высокая угрюмая скала. Своими очертаниями она напоминает птицу. Говорят, что когда-то, в давние времена, в этих местах жили две влюбленные куропатки. Однажды, когда они резвились в воздухе, раздался выстрел, и одна куропатка замертво упала на землю. Горестно закричал ее друг, поднялся ввысь и бросился вниз наземь вслед за возлюбленной, окаменел и превратился в скалу. До сих пор влюбленные приходят сюда, чтобы дать друг другу клятву в вечной верности.