— Что же ты, доченька, забываешь старого человека? — упрекнула она. — Или хочешь сегодня оставить меня без пенсии?
— Что вы, тетя Асият! — И девушка покраснела, словно ее поймали на месте преступления.
— Все-то вы, молодые, спешите. Все бегом, бегом. А куда? К старости, что ли, торопитесь? — Говоря так, Асият подталкивала ее в спину.
И Башарат ничего не оставалось, как под этим настойчивым конвоем пройти в комнату, где на столе дымилось чуду́.
— Позавтракай со мной, доченька. Я все ждала, когда кто-нибудь придет. Не могу есть одна. Для человека, привыкшего к большой семье, нет горше горя, чем жить одному. — И Асият так тяжело вздохнула, что у Башарат не хватило духу отказаться. Тем более что, почувствовав сладкий запах творога и ореховой подливки, она вспомнила, что даже не завтракала сегодня.
— Спасибо, тетя Асият, — и она взяла с тарелки тонкую лепешку, похожую на большую ватрушку. — Ой, какая вкусная! Прямо тает во рту!
— Это тебе спасибо, — и Асият тоже надкусила чуду. — От кого это мой сосед получил вчера заказное письмо? — вдруг спросила Асият и посмотрела на девушку таким пристально прилипчивым взглядом, что та невольно заерзала на стуле и чуду перестало ей казаться таким вкусным.
— Откуда я знаю, тетя Асият, мое дело вручить, — ответила она недовольно.
— Наверное, от той… — прошептала старуха, приближая к ней свое сухое, морщинистое коричневое лицо с блеклыми, но живыми глазами. — Погубила она парня… — и старуха запричитала, покачиваясь из стороны в сторону. — На глазах погибает парень, а как его спасти — ума не приложу.
— Он был женат? — беспечно спросила девушка, принимаясь за свое чуду.
Она поймала себя на том, что разговор о Башире не только не тяготит и не раздражает ее, как обычные сплетни Асият, а, наоборот, приятен.
— Откуда жена?! — живо воскликнула Асият. — Разве городские девушки ждут, пока их засватают? А парень был золотой! Трудовой парень, воспитывался в детдоме. Потом закончил курсы электромонтеров. А уж уважительный! Однажды в квартире подо мной прорвало кран, и всему дому отключили воду. Так он каждому пенсионеру приносил в день по два ведра воды. Из колодца таскал. А колодец-то у нас далеко, там, на окраине города, где частный сектор. А как увидит старого человека с сумками или корзиной, сейчас же поможет донести. В общем, был человек и нету. Женщина погубила.
— Красивая? — не удержалась Башарат. Этот вопрос всегда волновал ее.
— А что толку? — живо повернулась к ней Асият. — Бывало, идет с ней рядом, никого не замечает. Мы проходим мимо с корзинами, а он хоть бы что… и не глядит.
— Счастливая! — вырвалось у Башарат.
— Это она-то счастливая? Да счастливый человек добро сеет, от него-то, счастливого, и другим счастье… А эта…
— Все равно это счастье, когда тебя так любят. А все потому, что красивая.
— Это, дочь моя, не от красоты зависит, а от судьбы…
Башарат стало совсем грустно: ведь не было у нее ни красоты, ни счастливой судьбы.
— Ему бы такую жену, как ты: спокойную, рассудительную, — вкрадчиво проговорила Асият и посмотрела на девушку испытующе.
— Что вы, тетя Асият? — Башарат даже вскочила со стула. — Я же некрасивая.
— Что ты все одно заладила: красивая, некрасивая! Разве в красоте дело! Душу надо иметь. Душа — это все.
«А какая у меня душа?.. — подумала Башарат. — И потом, кто ее видит? Ведь мои веснушки видны всем, а душа?..» И все-таки ей захотелось пойти к Баширу сейчас же, не откладывая, хотя она не представляла, что скажет ему: ведь письма для него не было в ее сумке. А если написать ему самой? Но что? Неважно, лишь бы предлог был зайти к нему… А может, просто позвонить, будто она спутала номера квартир. Хотя бы узнать, дома ли он сегодня. Но Башарат не удалось осуществить свое намерение, потому что Асият, ни на минуту не умолкая, стояла у своих дверей до тех пор, пока девушка не сбежала вниз. Даже и тогда в проем лестничных клеток гулко летели ее запоздалые напутствия.
Однако история несчастной любви Башира и прозрачный намек Асият, что девушка может спасти его, запали в сердце Башарат.
Не прошло и пятнадцати минут, как она вернулась в этот дом и, крадучись поднявшись по лестнице (это чтобы любопытная Асият не помешала ее плану), осторожно постучала в квартиру Башира.
Он был дома. Но его вид разочаровал ее. Опухшее сонное лицо. Растрепанные волосы, в которых зацепился пух из подушки.
«Неряха и лодырь», — мысленно обругала его Башарат, а вслух сказала: