И тот камень, что с утра лежал на сердце Мугминат, растаял, будто он был изо льда.
Она сбежала вниз, к реке, и остановилась у самой воды. Кто-то когда-то назвал ее Луч, эту маленькую быструю горную речку, которую даже в детстве Мугминат легко перепрыгивала в любом месте. Каждый камешек на дне играл и переливался. И Мугминат приходила сюда сначала с бабушкой и с маленьким кувшинчиком на плече, потом с подругами, а вот теперь одна. Сейчас, глядя на эту солнечную струю, на красно-золотой кустарник, на склоны гор, полыхающие пожаром, Мугминат почему-то вспомнилось, как однажды зимой она пришла сюда с бабушкой, чтобы напоить корову и теленка. На берегу было много женщин. Одни наполняли кувшины, другие поили коров. И Мугминат вдруг испугалась, что они вычерпают речку до дна, и как она удивилась, когда бабушка Умужат сказала:
— Никогда этому не бывать. Наоборот, чем больше черпаешь — тем больше остается. Если бы мы не брали воду, речка бы высохла от тоски и печали. А сейчас слышишь, как она поет, это от радости, что нужна людям.
— Откуда же у такой маленькой речки столько воды? — спросила девочка.
— А вот откуда, — и бабушка кивнула головой на гору, — видишь, сколько там снега. Пока стоит гора — будет и снег. Пока будет снег — не иссякнет речка. А гора будет стоять всегда.
И Мугминат стало легко и спокойно оттого, что горы будут всегда, а значит, всегда будет и день, и солнце, и жизнь, и всегда люди будут приходить на речку с кувшинами и приводить коров и телят, и всегда летом эти кусты, что сейчас горят червонным золотом осени, будут пестреть от навешанного на них белья, и всегда, булькая и журча, эта прозрачная вода будет переливаться по шлангам во дворы, где месят раствор для стройки или тесто для свадьбы, в школьный двор, где под ее струей станут оживать яблони, и конечно же в колхозные сады…
И Мугминат только теперь заметила облака дыма, которые поднимались из не видных за горами труб консервного завода и, расползаясь, растворялись в небе. Этот завод несколько лет назад построили в ауле Гонзох, что славился своими абрикосами. Плодов было так много, что их не успевали вывозить и сдавать на переработку. Поэтому решили построить завод здесь же, на месте. Мугминат помнит, как они всей школой ходили на субботники и воскресники, когда завод еще строился. А позже, в летние каникулы, даже работали в цехах. Правда, им доверяли немногое — только помыть да почистить фрукты. И Мугминат завидовала молоденьким работницам, что с важным видом стояли на конвейере в своих белых халатах и накрахмаленных колпаках. Особенное впечатление произвела на нее технолог — совсем молодая девушка, только что закончившая в Махачкале технологический факультет университета. Даже пожилые мужчины то и дело обращались к ней за советом.
Дома Мугминат сшила себе из простыни халат и колпак и стала примерять свой наряд перед зеркалом.
— Хочешь быть врачом? — спросил отец.
— Нет, папа, я хочу стать инженером-технологом. Идет мне халат?
— Халат-то тебе идет! Да ведь не ради халата выбирают профессию, — покачал головой отец. — Мы с матерью мечтали видеть тебя агрономом-виноградарем. Видишь, — он подвел дочь к окну, — все склоны поросли диким орешником. Надо его выкорчевать и разбить на его месте виноградники. А со временем построить и завод, чтобы перерабатывать этот виноград. Это уже запланировано колхозом. Теперь дело за рабочими руками да за хорошими, знающими специалистами. Вот аул Парса… такие вырастил виноградники, диву даешься. А у них климатические условия те же, что и у нас.
— Отец, почему же ты не выучился на агронома?
— Мне, доченька, помешала война. А потом, после войны, ты же знаешь, как не хватало рабочих рук. Надо было поскорее сменить женщин на всех мужских работах. Они и так надорвались, пока мы воевали.
— А я все равно хочу быть технологом, — упрямо повторила Мугминат. — У нас же есть агрономы…
— Маслом кашу не испортишь. Чем больше будет в ауле людей образованных и любящих землю, тем лучше.
Слова отца заставили Мугминат внимательнее приглядеться к склонам гор, поросшим орешником. Но чем больше она смотрела, тем меньше ей хотелось стать агрономом. «Выкорчевать все кусты — ведь это какая работа, — думала она, — и потом, жалко орешника».
Как любила она ходить в горы с бабушкой. Мугминат рвала орехи, а Умужат собирала разные травы. Она высушивала их и лечила ими людей. Умужат все умела делать и внучку приучала к хозяйству.