– Мне следовало возглавить резервацию после смерти создателя? Или сорвать личину говорливого изобретателя сейчас, после стольких лет? Самолично придумать вакцину, хоть в медицине я так и не научился разбираться? Тайно направлять политику правительства? Научить пользоваться забытыми технологиями, чтобы их обратили в оружие и перестреляли друг друга не за несколько веков, а за пару месяцев? Что, по-вашему, мне нужно было сделать, доктор?
От вкрадчивого шёпота Марка становилось жутко. Грегори с самого начала догадывался, что он не так уж прост, как кажется на первый взгляд, но что тайна окажется с двойным дном такого масштаба – даже не предполагал. А язык почему-то отказывался слушать мозг и бежал впереди, неся несусветную чушь или задавая весьма глупые вопросы, найти ответы на которые не составило бы труда. Стоит самому немного призадуматься.
– Тогда почему вам нужна моя помощь, чтобы проникнуть в самое сердце Центра? Неужели за столько веков вы так и не нашли ключа к нему?
– Понимаете, – смущённо кашлянул механик, – мне очень давно хотелось попасть туда, поэтому я немного приврал Винни, что не смогу взломать код. Могу, конечно, вот только мой мозг не сможет его не то, чтобы запомнить – банально воспринять. Запрет стоит на программном уровне, и как-то обойти его у меня так и не получилось. Поэтому я решил воспользоваться второй лазейкой, оставленной на случай, если код будет утерян. И заодно познакомиться с вами, доктор, поближе.
– Вы хотите сказать, в Дженто не осталось никого, кто хотя бы на шестьдесят процентов был схож по генотипу с первыми людьми в резервации?
Вериа не любил чего-то не понимать, и в нём взыграл давно похороненный и забытый азарт, как когда он только добрался до этих земель и каждый день открывал для себя что-то новое. Пытался понять язык, похожий на смесь всех тех, что учил в институте – из которого, правда, вылетел, но какая разница? – культуру, обычаи, искажённую религию. Как цивилизацию отбросило на столько веков назад? Почему всё сложилось именно так?
Ему казалось, что уже ничто не сможет возродить это чувство. Он сам посадил себя на цепь рядом с Дженто, решил стать надзирателем и тюремщиком, и вот на тебе, живой свидетель всей многовековой агонии неудачливой резервации, не сумевшей выйти на контакт с соседями, попросить о помощи.
Извечные, как же он сейчас похож на патетично-надменного Рэда! Кому ты нужен здесь, «надзиратель»? Боязно возвращаться домой, вот и вся причина.
– Не мне рассказывать вам о мутации крови, доктор. Не мне. А уж про изолированные ареалы, в которых эволюция одного вида идёт разными путями…
С визгливым скрежетом, наталкивающим на мысль, что в грузовозе что-то сломалось, движение остановилось, и с верхней полки на Грегори снова попадали мешки – на сей раз с мукой, отчего в воздухе повисло пыльное марево, а сам доктор стал походить бледную призрачную тень.
– Надеюсь, вы сегодня не планировали встретить даму своего сердца? – мелко захихикал Мрак. – Не думаю, что она будет в восторге от вашего вида.
И всё-таки интересно, на что похожа эта самая имитирующая кровь субстанция?
========== XV ==========
XV
Из угла было довольно забавно наблюдать за беспечными охранниками, и Логрэд едва сдерживался, чтобы не начать смеяться в голос. Глупые невнимательные людишки! Какой-то идиот не закрыл дверь на замок – ему ещё почудилась белая сутана Винсента, мелькнувшая за поворотом, но подобное предположение он отмёл сразу, – и проходчик сумел выбраться из заточения без особых трудностей. Из смирительной рубашки его достали несколько дней назад – поверили, что начал приходить в себя. Много ли надо им? Отвечай, что хотят услышать, сиди в углу да смотри в одну точку. И вот уже не «буйный» пациент.
Не возникло затруднений и при проникновении в кабинет доктора Церика, где в ящике стола Рэд отыскал небольшой дамский револьвер. Скрываться от камер и стражи оказалось и вовсе проще простого, особенно когда ты желтоглазый выродок – ему было отчасти забавно мысленно называть себя так. Как ещё никто не проник в Центр и не убил собственными руками Верховного канцлера? Ха, интересная мысль. Может, взять и самому?..
Нет, нельзя. Надо затаиться, выждать момент, найти доктора Вериа и убедить его помочь. В том, что Грегори скоро появится, проходчик не сомневался, ведь это входило в планы скиргова священника. И Рэда до умопомрачительной дрожи в коленках подмывало нарушить эти планы насколько возможно, ввинтиться в них неучтённым, сброшенным со счетов фактором. И что тогда будет делать святой отец?
По длинным пустым коридорам технического этажа, где прятался Логрэд, разлетелся сигнал тревоги, забившийся словно птица в клетке о стены. Вот, теперь пора начинать, пора выбираться из своего укрытия, пора разворошить гнездо изнутри.
– Эй, что ты тут делаешь, тебе нельзя!..
Бах! И красные листья вылетели из головы незадачливого инженера, прилипнув к серой стене позади. Почему никто не сбегается на выстрел? Подобная мысль даже не думала промелькнуть в голове Логрэда. Можно сказать, ему повезло, потому что он, нисколько не скрываясь, принялся рисовать пальцем на стене, обмакнув его в смесь мозгов и крови. Детский, кривоватый рисунок – зубастый трёхглазый волк, разлапистое дерево… Потом ему стало скучно, и время от времени заливаясь безумным смехом, он побрёл на другой этаж.
Стрелял мальчишка экономно – один он точно хотел подарить скиргову священнику. Поэтому целился не во всех, а только если кто-то осмеливался преградить путь или попытаться остановить. Да и кто может остановить проходчика? Ныне все они заняты тревогой.
Белая рубашка, весящая на худых плечах как парус в штиль, и мешковатые штаны забрызгались кровью, зажатые в левой руке пули «про запас» постепенно таяли, пока не осталось шесть. Забив все без остатка в барабан револьвера, Рэд понял, что праздным шатанием не отыщет доктора.
– Стой! – и высокий девчачий голос впился ломаным осколком под затылок.
Ноги Логрэда запнулись друг о друга, и он чуть было не встретился с полом. Голова отчего-то закружилась, поэтому проходчик припал к стене и вымучено улыбнулся Присцилле. Что она здесь делает? Почему не со всеми? Почему именно она попалась ему на пути? Не Шати, чтобы стереть с лица его змеиную улыбку, не Винсент, чтобы выпустить на свободу все его гениальные планы с помощью выстрела в голову, не Грэм, чтобы плюнуть ему в лицо. И не Мирт, чтобы выкричаться, выплакаться ему о всех несправедливостях, а он бы, как самый настоящий добрый дядюшка, положил свою большую руку ему на голову.
И снова соврал о матери, наплёл бы сказку о светлых волосах, предложил опостылевший чай.
К Извечным.
Да, да. Действительно! К Извечным всё это. Порядки, устои, морали… Кому всё это нужно? Зачем всё это нужно? Так просто нажать на курок, так просто оборвать чью-то никчёмную, ничего не стоящую жизнь.
Ты сошёл с ума?
– При, пожалуйста!.. Пожалуйста, уходи. Я не хочу стрелять, – захныкал Логрэд, хватаясь за голову. – Ты не заставишь меня выстрелить! Не стой на пути.
– У меня приказ, – процедила девушка.
Шпага в её руках не дрожала. Да и с чего бы? Присцилла всегда была исполнительной и послушной девочкой.
Не то, что ты.
– Заткнись! – выпалил он, закусывая край губы и целясь в непреклонную девчонку.
Раз. Её шаг, его выстрел. Она ближе, он – промазал. Лицо Присциллы ничего не выражало – ни ехидной радости от промаха, ни ужаса от близкой возможной смерти. Лицо Логрэда превратилось в застывшую маску – одна половина безумно улыбается, а вторая чуть ли не рыдает.
Два. Новым выстрелом он отсёк прядь её волос. Её шаг не стал быстрее, а вот Рэд начал пятиться вдоль стены.
– Опусти пистолет, – настойчиво попросила она.