– Нужно сгонять в Питер. Я быстро, часа через три вернусь.
Она забеспокоилась и замотала головой. Но я больше ничего не сказал.
Накормил Лику, сводил в туалет. Крепче связал руки, затянул шарфик на губах, связал ноги и положил её на диван. Запер двери на ключ. Теперь я был уверен, что она меня дождётся.
Гнал на максимально разрешённой, чтобы вернуться скорее. Потому что уже скучал. Закупился в универсаме, а потом пошёл домой.
Когда я вышел во двор, увидел её детей. Старший сидел на качели. Просто сидел, прислонившись щекой к железке. А младший перебирал камушки. Михаила не было. Вообще никого не было. Только в отдалении говорил по телефону какой-то мужик. Я забеспокоился и подошёл ближе.
Захарка подскочил ко мне:
– Пливет! Где наса мама? Ты знаес?
Я опешил и не знал, что ответить. А он пытливо заглядывал в глаза и ждал.
– Захар! Замолчи! – сердито бросил Егор и отвернулся.
– Вы с кем тут? – спросил я.
– Со мной, – ответил тот мужик, подходя. – А ты кто такой?
– Сосед из двадцать третьей. Просто они обычно с мамой гуляют, я и забеспокоился.
– Нету их мамы, – сказал он и кивнул мне отойти. А потом продолжил тихо: – Пропала без вести. Неделю назад. Они у бабушки были в деревне. Мать пропала, а бабка от переживаний в больницу слегка. Мишка пацанов домой привёз, а сидеть с ними меня попросил, я ведь не работаю пока.
Я выругался и поджал губы.
– А что милиция говорит?
– Да какая милиция? Там один участковый на три деревни. Объявили без вести пропавшей, дали объявление в газету и всё.
– Вот чёрт! Вы обращайтесь, если что, я тоже помочь могу.
Он кивнул, а я собрался уходить. Вдруг подбежал Захарка и стал дёргать меня за руку:
– Ты знаес? Знаес? Где наса мама? Где???
Он кричал всё громче, а я замотал головой и попятился. Мужчина оттащил его от меня и обнял, показывая мне взглядом, чтоб уходил. Я развернулся и быстро зашагал к машине. А сердце разрывалось от громкого плача за спиной.
Я гнал назад, а перед глазами стояло лицо этого мальчишки. Уменьшенная копия Лики. Тот же взгляд серых глаз, пробирающий до печёнок. Я снова и снова слышал его вопросы и отчаянный плач.
В груди разрасталось что-то непонятное. Что-то острое, колющее прямо в сердце. Чтобы избавится от этого, я громко включил радио.
Все мышцы сковало ужасом, когда я услышал новости:
– Под Санкт-Петербургом горит один из дачных поселков. Сегодня утром там загорелся дом. Огонь быстро перекинулся на ближайшие строения и вот, спустя два часа, горят уже четыре подворья. На месте работают пожарные….
Дальше я уже не слышал. Втопил педаль газа до упора. Не моргая, вглядывался в дорогу, а перед глазами проносились картинки.
Как лежит связанная на диване. Как огонь охватывает старенький домик. Как дёргается и пытается ползти к двери. Как натягивается верёвка. А огонь подбирается ближе…
Я же не хотел, чтобы она сбежала. Вот она и не сбежит.
Уходи! Снова пять…
Дом был цел. Замок на двери тоже. Она спала на диване. А я сгорел изнутри.
Опустился на колени перед диваном и заплакал. От облегчения, что жива. От пережитого ужаса. От осознания того, какое я чудовище.
Она вытянула руки и погладила меня по голове. Верёвка соскользнула и задела меня по плечу. Я подскочил. Яростно вытирая слёзы, бросился на кухню и достал нож. Аккуратно, но быстро разрезал все путы и освободил её. Пока она растирала запястья, достал из сумки одежду. Ту, что покупал ей когда-то. Она была не похожа на повседневную, но гораздо лучше старых ночных рубашек моей матери.
– Одевайся и уходи. Можешь взять мою машину. Ключи в зажигании.
Несколько секунд вглядывалась в моё лицо. Потом молча начала одеваться.
– Я не умею водить…
Достал деньги из кармана и положил на стол.
– По соседней улице ходит автобус до города. Уходи!
И отвернулся к окну, обхватив плечи руками.
Она ушла. Я долго смотрел в окно на сад, а потом достал из шкафа пистолет Макса и уселся в кресло. Гладил холодный металл и пытался думать. Но в голове было пусто. И очень холодно.
Снова хлопнула входная дверь. Я спрятал пистолет под подушку и вышел навстречу.
– Ещё один вечер. Как будто ничего не было, – твёрдо сказала она, глядя мне в глаза. Я отрешённо кивнул.
– Тогда, привет! – прошептала она и крепко меня обняла.
Она приготовила ужин. Не яйца-лапша-консервы, которыми я кормил нас последние дни. Настоящий домашний ужин из тех продуктов, что я привёз. Потом достала из пакета вино, шоколад и сыр – видимо, купила в местном магазине, когда решила вернуться. Надела самое красивое платье из тех, что я привёз. Сервировала стол. Попросила включить музыку.