Надежда Константиновна улыбнулась, тень хорошего воспоминания прошла по ее лицу.
- Нет, не простудился… Даже посвежел. Но жил он в шалаше по необходимости,- подчеркнула она,- а вам это зачем?
- А мы принципиально! - заявила Рита.
- Вот это неправильно. Ильич в шалаше скрывался от белогвардейских шпиков, а вам от кого скрываться? Но это - вопрос непринципиальный. Летом жить можно где угодно: в палатках, в помещении сельской школы, даже в шалашах. Главное - вести себя по-ленински.
После этих слов тут же изобразил говорящее письмо Шариков:
- Дорогая Надежда Константиновна, наше пионерское звено «Спартак» решило вести себя в пионерском лагере по-ленински. Не тянуть все с государства, а самим добывать себе пропитание. Мы слышали от одного старого большевика, что Владимир Ильич, живя в Разливе, сам ловил рыбу, варил уху, косил сено для Емельяновых, а они привозили ему хлеб и чай-сахар…
- Ну, Ильич, конечно, не за чай-сахар косил сено,- прервала Крупская.- Это нужно было для маскировки. Ведь Емельяновы выдавали его за рабочего, которого они наняли на покос. Но действительно, стожок он накосил, и не маленький… И если так считать, то, пожалуй, и верно - на хлеб себе заработал.- Тут Надежда Константиновна рассмеялась.- Вот какие вы дотошные, я как-то никогда об этом не думала!
И она снова примолкла, вспоминая. Мы притаили дыхание, словно сейчас вот она обернется и позовет… и из комнат выйдет Ленин и сам расскажет нам, сколько он накосил сена в Разливе.
- Косил Ильич с удовольствием. Он очень любил физическую работу…
- И мы! И мы тоже! - радостно вскрикнули живые письма.
- Мы на хлеб себе можем заработать, плетя корзинки,., для совхоза. Они очень нужны. Нас Данилыч так научил. А родители против. Говорят: «Это эксплуатация детского труда», «Это неправильно», «Детям все должно обеспечить государство», «Четырехразовое питание!»
Выражение лица Надежды Константиновны как-то переменилось. Стало настороженным.
- Да? Такие возникают проблемы? Ну, не знаю, что вам посоветовать. Конечно, дети рабочих имеют право на заботу государства. Однако такие иждивенческие настроения нехороши… Приучать детей смотреть в руки государства? - Она думала вслух и вдруг спросила: - А вам самим-то как интересней?
- Вы знаете, когда картошка выкопана своими руками, какая она вкусная! - выпалил Шариков.
- А заработанный в совхозе хлеб, когда его ешь,- крошечки не уронишь! Держишь в горстке!-добавила Катя.
- Сколько тебе лет? - заинтересовалась Надежда Константиновна нашей малышкой.
- Мне уже десятый… Это я только ростом такая маленькая,- ответила Катя и тут же без запинки начала читать свое заветное письмо: -Дорогая Надежда Константиновна, мы, пионеры звена Розы Люксембург, хотим ликвидировать неграмотность, бороться с суевериями, но у нас это пока не получается. Нам попался очень трудный случай. В деревне мы нашли маленького батрака, сироту Васю. Он такой несознательный, что верит в нечистую силу и нас убеждает, будто она есть. Никак ему не докажем. А главное, он любит кулака, который его эксплуатирует. Кулак его бьет, а он говорит: «Я за него бога молю». «Ен, говорит, меня кормить». В церковь ходит, свечки ставит. Как его нам перевоспитать, не знаем.
- Где же такой несознательный батрак? - спросила Надежда Константиновна.
- А вот он здесь!
И все обратились к Ваське, который стоял истуканом, уставившись на Крупскую своим немигающим взглядом.
- Вот этот? - От удивления Надежда Константиновна даже надела очки.- Как же это ты, Вася, батрак и вдруг за кулака?
- А он меня кормить,- подтвердил Васька.
- Значит, если мы тебя будем кормить, ты будешь за нас?
- Ага… чего же, могу!
- Ну хорошо, мы устроим тебя в детский дом, ты сирота? У тебя нет родителей?
- Батьку беляки зарубили на войне, матка от горюшка померла…
- Ах, Вася, Вася, ты наш человек, а сознание тебе прививают чужое! Почему ты с пионерами не дружишь?
- А я с ними дружу.
- А зачем же ты нас ругаешь? Дразнишься? - не выдержала Катя.
- Это я не со зла. Скушно мне. Завиствую вашей жисти.
- Понятно,- сказала Надежда Константиновна.
Сказала она это так, что нам вдруг стало понятно Васькино одиночество, его тоскливое чувство, с которым он наблюдает нашу жизнь, не имея возможности войти в нее и зажить вместе с нами.
- Тебе надо быть в коллективе, Вася.
Крупская написала записку и, вырвав листок из блокнота, передала мне, чтобы я пошел вместе с Васькой в гороно, там его определят в детский дом для сирот гражданской войны. Посмотрела на часы и, вздохнув, стала озабоченно собираться, ей было пора на службу.