Она падает на меня, мокрая, разгоряченная, как и я. Мы оба пыхтим, как два паровоза, а я еще и смеюсь, не в силах поверить:
- Ну, даешь… Хулиганка ты… Набросилась как на меня, а…
Отдышавшись, лежим друг рядом с другом, а потом она внезапно спрашивает:
- Андрей, а, по-твоему, она красивая?
Вот оно что. И никакого тебе, на фиг, перехода. Мол, славно потрахались. Мне хорошо с тобой. Я люблю тебя. И все такое.
Тяну с ответом, хотя, естественно, сразу понял, о ком она. Да как тут, на хрен, ответишь? Смотрю ей в глаза и вижу в них… озорство. Дерзость. Злость. Ревность. И немножечко – похоть, что ли? Твою ж мать. Эту чуму явно бесит представлять себе меня с другими телками, но и… заводит же немножко, да? Или я гоню совсем? Горячо мне от этого в любом случае. Новое что-то... какая-то... игра? Пока мы с ней ни во что не играли – и это заводит. В этой игре есть оттенок жестокости, ведь вообще-то ей больно, я же вижу… Ревнивица еще та… Но она не плачет, о, нет… Завелась не на шутку.
А она не дожидается ответа:
- У тебя же с ней было… да?
А сама опять лезет на меня. Ни х…я себе.
- Один раз, - говорю просто, а чего юлить, раз такое дело. – Как узнала?
Она снова ласкает его, упорно как-то, хочет заставить встать. Долго трудиться ей не приходится.
- В туалете слышала, как она рассказывала другой девчонке, - а сама продолжает, да еще как… Вот это да…
- Оксан, это было еще до тебя…
Избито-то как - но ведь правда.
- Знаю, - говорит она коротко, не отпуская его.
- И у меня больше ни с кем не было…
- Раз говоришь, значит правда, - рубит она коротко, по-деловому, а сама ожесточается, сейчас проглотит его… а я ж долго не протяну так…
- Ревнуешь? – спрашиваю зачем-то, а сам смотрю на нее, глажу ее волосы, не зная, на какой ответ мне надеяться.
- Убить готова, - признается она, задыхаясь, не поясняя, кого убить – меня? Ту, другую? Обоих? А мне от ее ответа становится… жесть как хорошо.
Меня еще никто так не ревновал – жарко, сладко, убойно. Кайф. Ее ревность дарит мне новые ощущения, не говоря уже о сопроводиловке - улечу ведь сейчас… Так какой он теперь, этот цвет, этот оттенок у страсти? Огонь?.. Да, ты пылаешь, бушуешь вся… Что, съешь меня сейчас? Звереныш ты мой. И как тут не поиздеваться?
- Да, может и красивая, - говорю внезапно. Смотрю ей прямо в глаза, а они сужаются, пока она там надо мной работает. И она ведется на это, докапывается:
- И хорошо тебе с ней было...?
…козел? – это она наверняка про себя добавила.
- Может и хорошо, - пожимаю я плечами, а сам все глажу ее по головке, как заправский мачо. – Только какая на х…й разница, если я уже ни х…я не помню? – говорю ей жарко, с усмешкой, глядя прямо в бесстыжие ее глаза самым насмешливым, похотливым взглядом, на какой способен. – Какая разница, если у меня теперь есть такая… - говорю смачно, с наслаждением, - бл…дская… такая е…ливая девка… такая… похотливая… ненасытная… с-сучка… как ты?!.. И я люблю тебя за это?!… - это я уже, взяв ее за волосы и направляя.
Что делаю?.. В какого неадекватного мужика меня превращаешь, а?.. Вот и на, получай теперь – нежно шлепаю ее по щечке… Она содрогается… - от кайфа, уверен… Что, родная, на ролевое перешли? Ты же первая начала. Ты начала, а мне прекращать-то уже не хочется, когда кайфово так. Какая же это сладкая дурь – и она в глазах твоих, которыми испепелишь меня сейчас, пока сама же... его…
- Только за это?.. Только за это любишь?.. – задыхается она в бешенстве.
Затягивает... как затягивает это... Будто использую ее, будто говорю ей, что она мне только для траха. Если б был сволочью, вообще не отвечал бы, продолжал бы использовать хладнокровно, наблюдая, как бессильно она бесится и как ей самой же от этого вставляет.
Но я люблю ее и любовь моя как огонь. Синий огонь… горит синим пламенем… И не сгорает, только сильнее разгорается… Вот такой сегодня цвет у страсти, а завтра – как знать?
- Как знать?.. - отвечаю задумчиво, без тени улыбки, и – да, по-сволочному немного: - И за это тоже…