Сейчас я успокоился и говорю себе, что она все равно достала и так будет лучше. Мы оба передохнем. Она поймет, как сильно накосячила. А потом посмотрим. И я ей ровным счетом ничего не должен. Так я сказал себе. Так было надо, чтобы заглушить эту ноющую ломоту, чтобы отвлечься от тоски, с которой мне абсолютно не хотелось проводить грядущие выходные.
Ночью мне не снятся ее дети, но снится глючный сон: стена, а на ней только одна черно-белая, расплывчатая, выцветшая фотка. Какой-то темный фон, на нем мутно-белое пятно, а на пятне – еще одно пятно того же цвета. Похоже на мертвенно бледное, закрытое рукой лицо. Без глаз. Даром, что лицо закрыли – все равно угадывается, что глаз там нет и не было никогда.
***
Порадуйте Андрюху – подпишитесь, добавьте в библиотеку, поставьте лайк и оставьте отзыв! Спасибо!
***
Саудтрек-ретроспектива
Florian Bur – Life goes on
Imagine Dragons – Gold
The white stripes – Who’s to say
Apocalyptica - Farewell
Смысловые галлюцинации – Зачем топтать мою любовь
***
Андрюхин словарик
А8 – здесь: автомобиль Ауди А8
Макс Канненбеккер – бывший начальник Андрея в Гринхиллз
ГЛАВА 14. Форсаж Николауса
Wolf colony – Forgiven
Imagine Dragons – Whatever it takes
Агата Кристи – Извращение
Агата Кристи – Ковер-вертолет
The White Stripes – Seven Nation Army
Say something – Baby girl, I’m a blur (OST Breaking bad)
После разговора того тупого я все не мог успокоиться. Все ждал, когда уже сработает эффект «отвлечем, а потом ребеночек сам забудет». Нет, не сработало. Не забыл. Да, верну, когда захочу. Тоже мне, успокоительное себе придумал. Типа, так терпеть легче. Кому, урод? Так, с какого перепугу ты мучаешься? Но если... она – тоже? Жди дальше, уговаривал себя. Она-то долго скучать не будет. Нет, почему же? – тут же возражал сам себе. Вон, тоже подавленная какая-то ходила. Значит, не совсем по барабану ей.
Как правило, в моменты, когда думал так, услужливое воображение мигом включало картинки несметных наших с ней кувырканий, вкус ее губ – и не только, ее ласки, ее стоны, ее признания в любви в стихотворной и иной форме, ее, мать их, кулинарные художества,. Словом, включались счастливые дни с ней, каких было немало. Дни, ночи. Вроде чуть больше года пробыли вместе, а... будто целая жизнь ушла куда-то.
Да, в такие мгновения во мне начинало скрести что-то. «Слушай... а ты... не перегнул ли палку? Ну, был у них секс по телефону. Ну, кончила она.» «Кончала. Несколько раз», - поправляю мысленно. «Ну и что? Чего с этого так загоняться-то? Да-а, то что ты испытал тогда... оно, конечно, понятно... никому не пожелаешь... Ну, допустим, в тот момент тебе было очень херово, но все это с твоей стороны – что выгнал, что вещи заставил собрать и уйти – это была, как говорится, Kurzschlussreaktion. Реакция короткого замыкания. Она самая и была. Да-а, сочиненьице, конечно, было не для слабонервных, но ведь ты же знаешь ее... Знаешь, как она умеет... Может, в жизни все гораздо проще было... Может, в натуре вообще ничего не было такого. Ты поговори с ней...»
В самом деле, если разобраться... Может прав этот голос разума... Или не разума... И ведь она даже звонила после того – правда, лучше б не звонила совсем. И все-таки, кто говорил, что нужно продолжать, где начал? Может, дать ей шанс? Свернуть, пока не поздно? Делай, что тебе хочется. Ты сам решаешь. А чего мне хочется?
Глубокий вздох, хоть вздыхать мне несвойственно: мне хочется покоя и... нормальную телку. И мне хочется ее. Вдаваться в то, какие еще чувства у меня к ней, я сам себе запретил под страхом смертной казни. А все вышеперечисленные моменты несовместимы.
И вот уже мои гордость, самолюбие и здравый смысл забиты окончательно и брошены на помойку. Чем больше времени проходит, тем более размытым и преображенным кажется мне ее образ.
«Этой ночью ты приснилась мне голая. Не совсем голая - у тебя был в ушах жемчуг, подаренный мной. Ты облизывала часть меня – не помню точно, какую, но тебе нравилось. Мне – тоже. Приходи, поговорим.»
Да ну, на фиг. Как будто теперь я бы в натуре такое ей написал. Но я набирал это, точно говорю. И, наверное, рано или поздно сам позвонил бы.