- Андреас, - заходит ко мне Мариана, - у тебя горят эти распечатки?
- Нет-нет, не к спеху, - я и сам давно остыл уже.
- А то я хотела в перерыв сходить с девчатами на Вайнахтсмаркт. Рождественскую ярмарку.
- Да-да, идите, конечно. После распечатаешь.
- Спасибо, - она смотрит на меня не с жалостью, нет – с заботой и участием.
А я включаю броню и думаю, что мне надо отточить покерфейс, а то совсем распустился. Несолидно показывать, что ты каким-то образом неуравновешен, если не сказать большего. А может, тупо передохнуть мне?
И я совершаю немыслимое – беру на сегодня хоум офис. Сейчас обед. Погода хорошая, так что надо выйти в парк пробежаться, пока не пришли стихийные декабрьские сумерки, а то у них это мигом.
- Здорово.
Оборачиваясь на бегу, моментально узнаю черную фигуру в черной шапке с оливковым лицом.
- Хай, Бен, - протягиваю ему руку.
Сам не знаю, с чего так рад его видеть. Видуха его радостного настроения не создает, это точно. Он кажется еще более раздолбанным, чем в прошлый раз. Взгляд пустой, движения заторможены. Как вообще меня узнал. Неужели, в теме опять?
Парк в это время наводнен мамочками, ведущими детей на площадку, да пенсионерами, прогуливающими собак. Видимо, уже кое-где кончились уроки, потому что толпами валят школьники. Мы стоим на эвакуационном коридорчике - узкой дорожке, выложенной камнем среди грязи парка, и болтаем о том-о сем, хоть болтать нам, собственно, не о чем. Прохожие обходят нас, некоторые косятся, будто недоумевая, какие у нас с ним – он – как обычно, я – весь обтянутый в дорогие супер-мега-функциональные беговые шмотки – могут быть общие темы для разговора.
А и правда – о чем говорить? Рассказать ему, как я управляюсь с подготовкой нового законопроекта? С реструктуризацией портфолио бондов одних англичан на нашей бирже? С договорами по рефинансированию, которые тоже составляю пачками, пачками, пачками... У нас же сейчас все под знаком «ре» в силу кризиса. Реструктуризация. Рефинансирование. Редевелопмент. Появилась и такая фишка, как плохие долги, bad debts, то есть.
- В Эльзе один чувак сегодня умер. Герд Фур. Местный. Постарше меня чуть был. Сосед мой по «камере». Месяцами торчал где-то, потом недавно заявился и мне такой, мол, Бенба, у меня метадон халявный есть.
- Бен, а тебе разве не хватает? У тебя ж доза стабильная. Нахер высовываешься, не маленький.
- Да, бл...ть, со стажем. Я его послал, а он, сука, наехал. Ну, туда-сюда. А потом после завтрака взял и спидболлом обхавался. Это мешанина такая, герыч с первым – в нос. Сам-то он, по-моему, трезвый давно уже был. Бабло имел. Первый - знаешь, дорогой какой, его еще попробуй достань. Для бонзов в костюмчиках. Буржуев. Но он это нарочно сделал. Суицид, типа. У него там с бабой что-то, то ли кинула, то ли обкололась. Даже дверь к себе не закрыл, сука.
Он смалкивает, а я не уверен, что хочу слышать еще подробности.
- Как там твоя? – спрашивает он наконец.
«Не знаю», - порываюсь сказать ему, но молчу почему-то.
«Я-а-асно», - нет, он даже этого не говорит. Он непритязателен, будто разговаривают с ним из милости и потому нет у него права лезть обсуждать то, что обсуждать с ним не хотят.
- Ладно, давай, - мы поравнялись с моим домом, я собираюсь перейти через дорогу и вижу, что он хочет идти дальше.
- Тебе разве не в Эльзу? – спрашиваю.
- Не-а, - затормозив, отвечает он полусонно. Чертит в грязи какие-то круги носком своего ободранного ботинка.
- А че?
- Да зае...ался.
- Понимаю.
Не знаю, зачем я это сказал и что хотел этим сказать. Понимаю, что ты имеешь в виду. Понимаю, каково тебе. Понимаю все, даже то, чего ты не сказал. Не знаю, только он вдруг смотрит мне в глаза своим пустым взглядом, разворачивается и уходит, а я даже не спрашиваю, куда он пошел.
Блин, это ж надо было встретить его сегодня. Мозги теперь набекрень, сам не знаю, с чего.