Подавляю в себе желание осведомиться, какие темы она собирается предложить им взамен.
- А тут еще - ремонт сделать вместе. Совместный труд… Наверняка как нельзя больше способствует процессу реабилитации. Ну чего ты… - это я ржу и мотаю головой.
Я смирился и поэтому предпочитаю благоразумно молчать, нежели произносить вслух, что я на самом деле обо всем этом думаю. Пользуясь тем, что это – очередной совместный проект комьюнити энгейджмента наших с ней компаний, я иду с ней. Да-да, я. А что, хоть какое-никакое время вместе проведем. Плюс – под присмотром будет, а то – мало ли что.
К Эльзе, четырехэтажному, неимоверно растянутому в длину зданию примыкает внутренний забетонированный дворик, чья строгая правильность не обременена каким-либо наличием зелени. Машины здесь никто оставлять не собирается, уж какие там у кого машины, поэтому непонятно, зачем он вообще здесь нужен.
По соседству с Эльзой в обрамлении робиний, местных сводных сестренок акаций, ядовитых, как объясняла мне Оксанка, расположилась вилла «Бете», названная в честь физика Бете. Фешенебельный особняк в стиле модерн, с окнами нижних этажей за коваными решетками с витыми цветами. На Эльзенбергский проспект выходит гигантских размеров витражное окно от пола до высоченного потолка. В особняке находятся нотариальная контора и адвокатская канцелярия. Можно смело предположить, что клиенты их из таких кругов, что данная канцелярия скорее из разряда «бутик», как их называем мы. Думаю, они находят какую-то свою извращенную прелесть в наблюдении из своих неимоверных окошек за тем, как к их соседям, нет-нет, приезжает скорая. Однажды прямо на входе, да фактически на тротуаре перед Эльзой разруливалось какое-то дело, но разрулилось, по-моему, мирно. Полиции здесь фактически не бывает, вероятно, потому, что эльзинские реабилитирующиеся нарики – народ смирный.
Однажды Интегративное общество помощи наркоманам рассовало всем «соседям» Эльзы листовки с приглашением на гриль на эльзинском бетонном дворе. Мол, нам исполнилось десять лет, приходите, отметим. Надеемся на хорошую погоду. Да, уж. Хорошо, Оксанка не видела, не то непременно ломанулась бы туда. Интересно, думаю с тайной усмешкой, а много ли адвокатиков из бутика вылезли из своих робиний и заявились тогда на тот званый ужин.
Эльза – почти рядом с нашей квартирой. В этот солнечный весенний день мы сразу из дома подключаемся к группе других благотворящих додиков. Это юристы, подвалившие из наших офисов и уже инструктируемые Клаудией, нашим координатором по комьюнити энгейджменту и еще одной телкой от бергов. Им помогает какой-то высокий, худой чувак-то-ли-панк-то-ли-сатанист лет тридцати или моложе, в черных, узких, продранных джинсах с дырами вместо «коленей» и длинном черном плаще, кожаном или «под кожу», с крашеным ирокезом, длинной серьгой в ухе и боевой раскраской на физиономии – глаза его подведены черным. Живость движений и относительная его расторопность выдают в нем не обитателя, а кого-то вроде завхоза Эльзы. После узнаю, что он из «выпускников», каких здесь обычно не бывает. Не бывает, вернее, не должно быть и того, что он в силу своей полученной также неслыханнейшим образом квалификации по совместительству выполняет тут еще и обязанности системного админа.
В толпе тихонечко стоят и местные «аборигены» - обитатели Эльзы, которых лишь их изношенные лица, больные глаза да ослабленно-расслабленный, грустно-пофигистический вид выдают как таковых. А так они одеты почти, как и все мы остальные, облачившиеся сегодня в самый худший, подлый свой кэжуэл, работенка-то предстоит в прямом смысле грязноватая. В основном это – взрослые мужики лет за тридцать. Взгляд у них лишен беспокойства. Они – «субсти», субституируемые, ходят на фергабе, то бишь, разрешенную законом раздачу метадона, бупренорфина и тому подобной байды. По статистике ни наша федеральная земля, ни наш город их количеством по стране особо не выделяются. И по-моему, им в жизни повезло уже больше, чем тем чувакам, которые среди бела дня, прямо в подземке под Европой, полулежа на своих спальниках, колют себе дозу.
С Оксанкой, уверяющей меня, что даже эти последние - безобидные, как-то вышел скандал. Часиков в одиннадцать вечера, когда их особенно много там кучкуется, она вздумала возвращаться домой на метро, потому что что-то было с ее великом. А у меня не получилось довезти ее до дома. «Я думал, ты на такси приедешь!» - возмущался я после. «У нас фирма не оплачивает, если из-за переработок возвращаешься на такси» - оправдывается она. У нас оплачивает. «Хрен с ним! Я об этом позабочусь». «А как я, по-твоему, раньше добиралась, можно узнать?» «Так, мозги не крути! Специально буду совать тебе каждый день по десятке в карман – и не дай бог, вечером поздно заявишься, а она еще будет там! Берегись!»