Возиться с этим слишком напрягало меня, ведь мне в первую очередь себя надо было приводить в порядок. Я пытался выкинуть ее, вытравить мысли о ней, такие, в которых ее поведение могло бы показаться мне хоть сколько-нибудь понятным. Отгородиться от нее и всего, способного напомнить мне наши с ней отношения и мои к ней чувства. Не смотреть на нее, как на простого, нормального человека, к которому мне свойственно было бы испытывать жалость. Нежность. То есть то, что в какой-то мере испытываю сейчас, пока она смотрит на мои окна там, внизу.
«По глупости.» Не знаю, откуда взялась эта мысль, но именно она просачивается теперь ко мне, когда я пытаюсь найти ответ на собственный вопрос – зачем она это сделала. Почему изменила мне, любит ли еще. По глупости. И каков вывод, думаю? Это все меняет? Ни фига это не меняет. Ведь сколько мозги мне трахала, мол, это я ее обижаю, а сама-то... По глупости? Глупость тоже должна быть наказана хотя бы потому, что из-за ее этой глупости мне теперь так плохо.
И почему это, думаю, она должна выйти сухой из воды. Думает, стоит ей тут так на мозги мне покапать, и я все забуду? Что это, стратегия такая? Внезапно вспоминаю, как она по первой впаривала мне про того, отчитывалась, как зависает с ним. Я же тебе рассказывала. А, значит, ты был в курсе и не возражал. Удобно-то как. Она все же не так глупа, думаю дальше, раззадоривая себя. И если б я по жизни был таким же формалистом, что и в работе, то, блин, и секс по телефону – это ж как удобно. Кайф тот же, а в случае чего всегда можно отмазаться, дурочку включить, мол, милый, так это ж понарошку... во мне же никто левый не был, ты что... В натуре-то я тебя люблю... И сколько лохов ведутся на подобные отмазки.... сколько лохов... Но я – не из их числа. И я не формалист. Возможно, она надеялась на это, но в этом был ее прокол.
В конце концов она уезжает, а раздражение мое сменяется злой решимостью. Дико хочется сделать ей больно. Максимально больно. Как можно больнее. Чтобы забыла дорогу сюда. Чтобы забыла дорогу в мои мозги и мое сердце. Чтобы оставила меня в покое. Ну и наказать, конечно, за то дерьмо, в котором я теперь.
- Андреас? Привет. Тоже работаешь на праздники? - слышу за спиной удивленный, обрадованный голос.
Джесси? Да, она. Подошла неслышно ко мне, стоит теперь рядом с чашкой своего любимого кофе, пытается вычислить, куда это я там пялюсь сквозь застекленную стену террасы.
Болтаю с ней. Она хорошо выглядит. Синие глаза блестят. Не скажешь, что ее напрягает работать. Видно, что у нее все хорошо. Заигрывает со мной, что ли? С усмешкой незаметно оглядываю ее сексуальную, рыженькую фигурку. Да, пожалуй, сойдет. Сгодится.
***
- Алло? – слышу ее дрогнувший голос. Естественно, она знает, кто звонит.
- Привет. Слушай, я там еще кое-какие вещи твои нашел. Подъезжай забери?
- А... когда?
- Завтра сможешь?
- Хорошо. Тогда до завтра.
Четыре слова про любовь. Да, ведь можно и так. В конце концов, свет на ней клином сошелся, что ли. Сколько кругом симпатичных, сексуальных, а главное, нормальных телок, думаю назавтра, оглядывая Джесси, пока мы обедаем с ней. А эта – еще и умница и трахается хорошо, а я ей, кажется, нравился. Нравлюсь. Припоминаю, что с ней в свое время было минимум напряга и – по тем меркам – максимум удовольствия.
После кафешки я тащу Джесси в бар неподалеку и угощаю коктейлем. Мы оба задолбались на работе, объявляю ей, и заслуживаем теперь расслабон. Она не сопротивляется, несмотря на то, что еще только часа три дня. Там мы берем еще второй и третий. Я пью безалькогольные, потому что привез ее сюда на поршне, на нем собираюсь и увезти. Кроме того, после мне понадобится трезвая голова.
Джесси сначала долго и нудно рассказывала мне, что купила себе такой же кросс, как у меня, но теперь уже, чуть что, хохочет над какими-то занудностями, выдаваемыми мной. А я развлекаю ее анекдотами с работы, которые перемежаю с безобидными, ни к чему не обязывающими пошлостями, какие иногда можно отпустить и между коллегами. Джесси не робкого десятка и привыкла брать то, что ей хочется, а я и алкоголь основательно разогрели ее, и теперь только тупой не поймет, что хочется ей сейчас меня. Когда мы едем ко мне, взгляды и улыбки ее недвусмысленны.