- Да, это точно.
- Мама, а где папа? – включается малая.
- На работе, заинька.
- А когда он приедет?
- Через час должен подъехать.
- А сколько это – час? – уточняет пацан.
- Шестьдесят минут.
- До скольки считать?
- До трех тысяч шестисот.
- О-го. Мама, а он успеет на п‘газдник?
- Успеет, сынок. Он всегда успевает.
***
На Новый год, как и обещал, прикатил Майнхольд. Утверждал, что ночей не спал после того, как его приманили фоткой моей новой подружки, да так и не дали поездить.
Увидев меня, с порога заявляет:
- Бля, Андрюха, ты че серый какой-то, - я не рассказывал ему про то, чем увлекаюсь с недавних пор. – Эт че за мешки под глазами. Зае...ала твоя работа уже. Не, не пойдет. Слышь, те срочно надо потрахаться.
Я не возражаю, но и не настаиваю. После вчерашнего «отхода ко сну» мне все равно, и это чувство пофигизма еще не рассеялось, а я плаваю в нем.
На новогоднюю вечеринку он организовывает троих девушек. Я не спрашиваю, откуда они у него тут, в этом городе, где он бывает от силы пару дней в году. У него свой дежурный арсенал. Мы подбираем их на поршне в Виттенбергском районе, возле квартиры одной из них. Они запрыгивают и устраиваются на заднем сиденье. Места хватает всем троим – не зря Примаверу купил.
Так, кто там с нами сегодня. Светлана, красивая блондинка с внушительным размером, работает в эйч ар и рекрутинге какой-то фирмы. «Эта, чур, моя», - сразу поясняет Санек. Неджмие, учится на фармацевта. Тоже красивая, тоже – с размером, с большими глазами, блестящими, черными волосами, чувственными губами и кожей цвета слоновой кости.
- Чувак, им же до свадьбы нельзя, так что – ну ты в курсе, да? – еще дома наставлял он меня на счет Неджмие.
- Что – да?
- То. Туда можно. Это я ее надоумил. Только проработать надо. Чур, я первый. А потом – как пойдет.
Ага, как пойдет.
Третья – Беттина. Тина. Психолог. Проходит стажировочный год в Спириту Санкти, больнице Святого Духа при одноименной церкви. Красивая, под стать ее подружкам. Рыжеватые волосы, грудь небольшая.
- Зато знаешь, как умеет, чувак, - нахваливает Майнхольд уже прямо в машине. – Башка, бл...ть, лопается.
- Ты охренел, что ли? - шиплю ему.
Мне стыдно перед ними, это ж ни в какие ворота не лезет.
- Пох...й, Светка по-русски все равно не понимает – stimmt’s, Süße? Правда, детка? – проводит он пальцем по Светиной ножке, повернувшись к ним назад.
Она смеется, грозит ему пальцем.
И что я только здесь делаю. Нет, реально, надо было обдолбаться. Пока едем, у меня в машине играет ремикс на «Белую ночь» Салтыкова. Девчонки ничего не понимают, но дергаются под музыку, наверное, хорошо разогрелись уже дома. С Саньком общаются, как со старым знакомым, а он... в своем амплуа, короче.
Куда поехать, решали сообща в машине, вернее, когда Санек и эти трое заикнулись про Тайфун, я спокойно, но решительно заявил:
- Нет, в Тайфун мы сегодня не поедем.
- Что, пра-а-авда? – разочарованно тянут девушки.
Их разочарование быстро проходит. Ближе к полуночи мы оседаем в Кинг Калакауа Клаб, фешенебельном клубе-баре прямо на Нюрнбергском, неподалеку от моей работы. Отстроенная в 19-м веке, отреставрированная вилла из песчаника кажется еще более эксклюзивной в оцеплении из банковских башенок с обеих сторон. Названием своим клуб обязан какому-то гавайскому королю. Туда и в хороший день производят естественный отбор в силу дороговизны напитков и вообще – всего. Сегодня и подавно закрытая вечеринка для приглашенных, а у меня пропуск на нее, подаренный клиентами.
Обстановка в Калакауа не обыденная, но под стать «Ви Ай Пи», что начинается уже с красной дорожки, продолжается внутри и заметно и приятно будоражит девчонок. Мой пропуск произвел на них впечатление. А они производят впечатление на кое-каких моих коллег и других знакомых, которых нахожу там также попавшими в пропускной список.