Да, я люблю, да, я люблю,
Об этом песни я пою
И петь не надо о другом –
Мы о другом споем потом.
А я люблю, а я люблю
И удержаться не могу –
Я - оптимист, я - оптимист,
Я - гетеросексуалист.
Меня уводит в темноту
Счастливая меланхолия.
И пусть жестока плеть –
Я не устану петь
Ее потрепанное имя.
©Агата Кристи «Гетеросексуалист»
Полузатемненная сумеречность какого-то бара. Я только вошел. Я увидел ее издалека, сидящую у стойки, и понял, что именно она нужна мне на сегодня. Она горяча, мне надо торопиться, пока меня не опередили.
Подруливаю к ней вплотную:
- ´n Abend. Bist du frei?
Добрый вечер. Ты свободна?
Она кивает. Она сильно накрашена. При виде меня глаза ее вспыхивают, загораются, алые губы полуоткрываются. Это признак способности и, возможно, залог успеха в ее деле, если она с ходу показывает мне, как сильно я ее возбуждаю.
- Was moechtest du trinken?
Что будешь?
- Текила санрайз, - отвечает она по-русски.
Беру ей выпить.
- Sprichst du Russisch?
Говоришь по-русски?
- Да. Тебе нравится или лучше не надо?
- Нравится. Говори.
Меня заводит уже то, как она со спокойной улыбкой отпивает из бокала, легонько облизывая губы. Он шевелится у меня в штанах, будто кивая мне, мол, да, ты не ошибся, с ней тебе будет хорошо сегодня.
- Пойдешь со мной?
- Да.
- Сколько за ночь?
Деньги не играют роли. У меня они есть, да и сколько бы она сейчас ни зарядила – я согласен, потому что мне надо ее и мне уже невтерпеж. А спросил я просто, потому что зануда и никогда не снимал. И, кажется, всю жизнь мечтал задать подобной девке подобный вопрос.
Но она говорит, что деньги ее не интересуют. Только хороший секс.
Ты получишь его детка. Получишь туда, куда захочешь. Куда захочу я.
- Можно тронуть тебя между ног прямо здесь?
- Можно.
Она одета в короткое черное платье и черные чулки, ее волосы, тоже черные, пострижены под «боб».
- Не боишься, что нас попрут отсюда?
- Ну и что? – пожимает она плечами. - Мы все равно уходим.
Она слегка раздвигает ноги. Я сначала провожу рукой по ее коленке, потом выше, под платье, так, чтобы оно задралось и показались чулки, отодвигаю черные трусики и вставляю руку между ее ног. Она мокрая там.
- Ты мокрая, - говорю ей. - Ты хочешь меня?
- Хочу, - отвечает она и отпивает еще глоток, не сводя с меня глаз. Ее глаза принимают умоляющее выражение. Охотно верю, что она здесь не ради денег.
Ласкаю ее там рукой – но это просто так, эпатаж. Чтобы нас видели. Чтобы видели, как я это делаю.
Никому нет никакого дела, да я и забыл уже, что хотел эпатировать, настолько сильно мне хочется:
- Поехали.
Новый кадр, будто прокрутили вперед ролик. Везу ее к себе. Пока Порше прорезает густую, бархатную ночь, чувствую на нем ее мягкие, мокрые губы и ее теплый язык. Это она делает мне минет по дороге под свои тихие, нежные стоны. Он возбуждает ее.
Следующий кадр. Мы у меня в квартире, в гостиной. Она медленно снимает передо мной платье, потом стягивает крошечные трусики-стринги и остается в черных чулках и туфлях на шпильке. И все же стриптиз – это лишнее. Я хочу ее трахнуть.
Я все еще одет. Я толкаю ее на музыкальный стульчик возле пианино, вхожу в нее и трахаю, пока она держится за пианино, откинувшись назад. Ей хорошо, она постанывает и спрашивает:
- Как тебе нравится? Когда стонут?.. Или чтобы тихо?.. Или у тебя соседи нажалуются, если шуметь?
- Все равно. Давай громко, если хочешь.
Она кончает со стоном, затем слезает со стульчика.
- Стань вон там, - показываю на большое окно в парк. – Повернись ко мне спиной, нагнись. Трогай себя.
Она делает, широко расставив ноги, обернувшись на меня, глядя мне в глаза. Ее ногти накрашены красным.
- Сними чулки.
Снимает.
Я становлюсь в прихожей перед зеркалом. Я все еще одет. Она опускается передо мной на колени и берет его ртом. Я пью что-то, глажу ее короткие волосы и смотрю на нее в зеркале, голую, в туфлях. Мне хорошо видно все и возбуждает то, как она подставляет мне свое лицо.