Видел, родная, все видел. На все смотрел и видел все. Так это ты для меня старалась? А потом опять с тем, новеньким танцевать пойдешь? Танцевать-то тебе есть с кем. И не только танцевать. Затертая, потасканная моя.
Убью суку, думаю решительно, опрокидывая один на один с собой очередную стопку. Накидался, кажется. Только не помогает ни х...я. «Ну и куда я теперь съе...усь отсюда?» - думаю угрюмо. Такси, что ли, поймать?
Опять начинаются танцы. Оксанки нигде не видать. Вот так всегда. Разогреет, а потом – подыхай нах...й. Сам, как хочешь, выпутывайся из положения.
Ага, вон идет. Да что это я тут сижу, как лох, думаю, свадьба же... С ней уже кто только не танцевал сегодня, а я – что? Лысый?
Ха, и музон подойдет. Smokie... Наверное, еще наши папы с мамами... мамы... с папами... пьяный, бл...ть... танцевали... Отец слушал, кажется... Так ей же олди нравятся, вон, как только что зажигала...
Капают слезы -
Ты у меня ее увел.
И хоть мне очень больно -
Тебе я должен кое-что сказать...
Пошатываясь, поднимаюсь. Потом парочка вступительных аккордов, под которые я... – «Дюх, Дюх, спокойно!» «Эл, это ты, дружбан? Так я ж спок... спокоен, как танк...» – устрем... устремляюсь к ней. Трезво рассчитываю траекторию своей нетрезвой башкой.
- Дюха, бл…ть!
А я беру ее под локоть, беру мягко, что я, зверь, что ли, но ре-ши-тель-но. Да гляди, она ж не против. Я так и знал. Вот и ладушки.
Ты позаботься о моей девчонке,
Прошу, не заставляй ее грустить.
Всегда ей говори, что любишь
И думай только лишь о ней,
Что б сам ни делал иль ни говорил.
Я танцую с ней. Смотрю ей прямо в глаза, только в глаза. Смотрю, не отрываясь. Хорошо я танцую? Она говорила, что хорошо. Перебрал манёк, но, по-моему, это нам не мешает, а? Оксан?..
Смотрю вопросительно, но, окунувшись в ее глаза, тут же забываю о вопросе. И обо всем на свете. Поймала меня. Пригвоздила к себе. А ведь не делает ничего. Маска на личике. И еще что-то. Грустная, что ли? Что, скучаешь по мне? Так я ж – вот он. Танцую с тобой. Мало с тобой танцевал, да? Вот ты и решила вызвать меня. Вот и вызвала. Вот я и танцую.
Ты хорошо о моей крошке позаботься,
Слышишь, не доводи ее до слез,
Любовью окружи
Ей радугу ты нарисуй
Да небо ясное, без облаков.
Я мягко держу ее в руках, веду под какие-то незамысловатые движения, а она отдалась мне полностью, ничего не делает сама. Почти не двигается. А и не надо. Я вплыл в ее взгляд, устроился в нем. Мне в нем хорошо, и я вплываю теперь в самое ее.
Давно уже не слышу музыки. Держу ее в руках осторожно, будто боясь разбить, но на самом деле это она меня держит. Удерживает меня, окутывает чем-то, от чего я уже отвык. Как четко все отошло на задний план. Все мысли, чувства, всё. Я чувствую только ее и... не думаю ничего. И мне ничего не надо. Мне не хочется, чтобы это кончалось, то, что происходит сейчас.
Только танцы, думаю вдруг. Они закончатся, и ты отпустишь ее и снова окажешься в своем дерьме. Как отпустить ее? Не хочу, думаю. Гляжу на нее уже с пьяненькой грустью, горестью почти. Жалобно гляжу, умоляюще. Не хочу отпускать. Надо? Что-то рвет мне душу, но я не могу понять, что.
Когда-то
Была девчоночка моей.
И если б был ей верен,
То, знаю, никогда к тебе бы не пришла.
В самом деле, что это она так мало двигается, думаю внезапно. Да она на каблучарах каких. А ну дай глянуть... Так и есть... Эти еще выше тех, что знаю из ее арсенала. Вот же х...ня. Всегда говорил ей... Весь вечер себя ими истязает – на х...я? Мужиков этих соблазнять? Устали ж ножки. А ну, сними...
Нагибаюсь и снимаю с нее туфли. Пусть ножки отдохнут. Ставлю ее ноги на свои и пытаюсь так с ней танцевать.
Ты хорошо о моей крошке позаботься,
Будь ласков с ней и добр
А если вдруг поймешь
Что разлюбил
Тогда ко мне домой ее верни.