- Ну без отца, - подверждаю я.
- Так мой дедушка тоже без отца рос, - продолжает она свои рассуждения. – И…
Историю дедушки Альберта я знаю, но она слишком уж из другого времени и другой пьесы.
- Ну Узбекистан, да еще девяностые – вокруг тебя все – либо то, либо это…
Мне надоел этот ее длительный загруз, так что я решаю подвести черту и вот так вот, одним махом перезагрузить ее сознание. Все-таки, может, удастся получить удовольствие от оставшегося дня.
Поэтому я говорю:
- А что такое мы тобой? Как стали теми, кем стали? Оксан, вот подумай сама, как происходит становление личности человека?
- Ну семья… воспитание… друзья… - начинает она.
- Нет, нет, я не об этом, Оксан. Ты мне про то, мол, кто виноват. Нет. Я в плане: как мы оказываемся там, где оказываемся?
- Стечение обстоятельств…
- Нет! Обстоятельства стекаются сами по себе. Это мы сами решаем, оказаться ли нам в том или ином месте в то или иное время при тех или иных обстоятельствах. Ты. Я. Каждый из нас – это ни что иное, как совокупность решений, больших и маленьких, которые мы принимаем каждый день.
- Но мы не всегда в состоянии принять их сами… - начинает она.
- Всегда, - возражаю. - Вот оцениваем ситуацию мы порой неверно, да и последствия нам не всегда ясны – факт.
Она задумывается, но, по-моему, мысль моя ей нравится.
- А еще… - у меня вдруг возникает еще одна мысль, и я высказываю и ее, - вот бывает же так: ты что-то делаешь, не задумываясь, за этим – дальше, дальше, уже как автоматом идет, ты не думаешь абсолютно, а потом очнешься – опа… Цепная реакция. А потому что действие за действием, звено на звено нанизывается. Просто иногда бывает так, что еще можно остановиться…
- Звеньев не хватать больше?
- Ага, - смеюсь, - а иногда – нет. Да мы и в это не врубаемся, что остановиться надо, оно само идет как-то одно за другим. И тут тоже неважно, что послужило причиной... Кто виноват... Нет, неважно, кто или что тебя туда затянуло, на стезю эту…
- Ого, - смеется. – Слова-то какие…
- Малыш, ты думаешь, я совсем тупой у тебя? – толкаю ее в бочок, пытаясь ущипнуть, - А? Кроме юры вообще ниче не знаю?
- Ладно, - она уворачивается - но «стезя»-то у тебя откуда?
- Из Достоевского твоего.
- А-а-а, ну так я прям горжусь…
- То-то. Так вот, в итоге неважно, как ты попал в дерьмо – тебя за уши в него никто не тянул. Попадал ты сам, и сидишь тоже сам. И выбираться самому. А цепная реакция – ну, хреново, но на нее валить тоже не надо. Это мультипликатор только, но не причина.
- Мультикаузальность?
- Multikausalität? А по-русски тоже так будет?
- Без понятия, автоматически перевела просто. Значит, возвращаясь к Бену, окажись на его месте ты… или я… тогда…
- Слушай, да какая уже сейчас разница, - отмахиваюсь. – Вот любишь ты прошлое мусолить.
- Почему – мусолить? Понять просто надо. Извлечь урок.
- Да ему уже поздно извлекать, Оксан. В его случае цепную реакцию уже не остановить было. А потому что в его случае реальный выбор был только перед первой дозой, если я правильно во всю эту хрень въехал. А потом – пипец… Ты пойми, чувак сменил одну зависимость на другую, с которой, я так понимаю, уже по гроб жизни не спрыгнуть. А понять ему надо только, что теперь с этим делать. Нет, ему бы о настоящем подумать. И тебе, кстати, тоже.
- Ты имеешь в виду – о будущем?
- Я имею в виду то, что сказал. О настоящем. Завтрашним днем жить тоже нечего, - подавляю в себе желание заметить, что это у них семейное, у нее и у отца ее.
- А что в настоящем?
Что? Возможно, надо задуматься над этим здесь и сейчас, раз возник вопрос, но на это мне не хватает трезвости да и терпения – тоже.
- Один распаленный желанием молодой человек, - сообщаю ей, впрочем, не укоризненно, а с широченной лыбой, - твой, между прочим, который вместо того, чтобы быть эпицентром твоих мыслей и желаний, сидит тут и занимается твоим просвещением, - тут уже и она улыбается мне – впервые за последние часы.
- Ни фига не просвещением, - протестует она, моя упрямица, - мы просто беседуем.
Но я уже наклоняюсь к ней через маленький столик и чмокаю в губки.