Пока я говорю еще что-то, слышу, как темноволосая в очках переспрашивает про ротацию, просит рассказать подробнее.
Ротация? Да, есть... есть у нас такое явление. На наши головы. Наши – и семей. У кого они есть.
- Я читала, что именно в Гринхиллз практикуется ротация молодых юристов из одного офиса в другой, - говорит мне очкастенькая.
Я оглядываюсь на Катрин, нашего специалиста по рекрутингу. Это она меня сюда затащила. Канненбеккер, как и все партнеры, на словах яро поддерживает рекрутинг, восклицая, что поиск молодых, достойных кадров - дело куда как важное, ведь они – будущее фирмы. И он сроду бы не подумал меня на такое отпускать. У него больше нет эссошиэтов кроме меня, а за мое торчание в универе и общение с щеглистыми потенциальными стажерами, практиакантами или референдариями никто, подразумевая клиентов, денег по часам платить не будет.
Но Катрин помнит его еще молодым, и ей нужны люди, которые отвечали бы на вопросы молодняка. Молодые, преуспевающие адвокаты, любящие нашу фирму до одури. Ее выбор пал на меня, и она на пару часов выторговала меня у Канненбеккера. Сейчас она утвердительно кивает мне, и я говорю девочке:
- Да, ротаций действительно не бывает у других «больших», только у нас в Гринхиллз.
И мы ж самые крутые. Вот чесслово.
- На время наши молодые специалисты меняют офис и работают в другом городе.
- И живут?
- Да, им предоставляется бесплатное ротационное жилье от фирмы.
- А это надолго?
- От трех до шести месяцев.
- Д-р Эккштайн, скажите, пожалуйста, а вы тоже уже успели побывать на ротации?
- Пока – нет, - улыбаюсь самой радужной и самой маскировочной своей улыбкой.
Куда ж я от нее денусь, думаю сам тайком и с острым неудовольствием – по достижении определенного стажа на фирме вопрос возникает сам собой. Хочешь продвижения – делай. А я хочу, само собой.
- Наверняка это очень интересно, - точит меня эта любопытная студентка.
Да и вправе точить. В конце концов, ради этого сюда приехала. За исчерпывающей информацией.
И не знаю даже, почему она меня внезапно так бесит. Ведь любому нашему отделу нужно пополнение. В первую очередь нам же, мелким, от этого будет лучше – работу тянуть. Значит, я должен представить ей нашу фирму как можно лучше. Весь вопрос только в том, как это сделать, если ее вопросы меня изрядно достали. Потому что ротация, особенно полугодовая – это глюк, конечно. Мозгопарство еще то, нервы все выматывает. А семья? Или кто там у кого есть?
Поэтому эта умненькая студенточка и спрашивает очень доброжелательно:
- Наверняка это очень интересное время. Смена обстановки, да и опыт новый совсем.
- Да, безусловно, - стараюсь перед ней я. – По сути, ротацию для того и проходят, чтобы познакомиться с другим офисом фирмы. Все же в каждом – свои порядки. Приспосабливаешься к работе в другом коллективе, с другим начальством, - она кивает с мнимо-подобострастной улыбкой, мысленно, чувствую, перечеркивая нашу фирму такой жирненькой чертой в списке потенциальных работодателей. – Ну и с ребятами знакомишься. Когда фирма такая большая, интересно поближе познакомиться с коллегами из другого офиса, с которыми, возможно, общаешься только по имэйлу.
И еще волком хочется выть, шутка ли… На выходные домой – это еще само собой. Сумку – в зубы, швырь в багажник и – топить, топить к ней, выжимать газ по полной, прожимать дыру на хрен. А ну с дороги, чего, 190 кэ-эм-че? Торопишься типа? Да кто ж так торопится… тормоз ты… не видишь, я домой еду, меня ждут там уже давно.
Ждут, ждут голодные, неудовлетворенные, одичавшие… всю неделю же – по нолям… Потом штурмовать квартиру, не звонить, не ждать, пока откроет, нет, врываться и – вот она… Только успеет вздрогнуть, услышав поворот ключа в замочной скважине, вскинуться, заметив, что приехал, слабо ахнуть, всплеснуть руками – ах, уже, ах, гнал опять... А ты – все бросить, все сбросить на хрен с себя, все – на пол и – схватить ее и… и… и… и еще.
Все выходные – еще, еще, еще, любить ее, любить нещадно, пока сама не погонит, мол, устала уже от тебя. Но она не погонит, она никогда не погонит. Только когда выдохнется в край – не железная же – прижмется нежно, вздохнет тихонько, слабо-слабо так, и заурчит, как кошечка, и тереться будет об меня. Как же люблю я, когда она так делает. Я с ней даже сам так делать стал. Котеночек мой ненасытный... любимый.