- Давай-давай, - прикалывается Оксанка как раз над Ленкой, - ты же там, у себя, шагу ступить боишься со своими оболтусами.
- Ну, не все оболтусы, - смеется Ленка. – Некоторые вполне нормальные ребята. Вспомни нас с тобой.
- Вот-вот, я как раз об этом, - смеется Оксанка.
- Но вообще-то правда. В своем районе я теперь лишний раз ни в клуб, ни в бар какой-нибудь не могу сходить.
- Косячно, что ученики увидят? – спрашиваю.
Она кивает с улыбкой.
- А ведь ты так танцуешь отпадно, - обнимает ее Оксанка.
- Да уж. Как-то раз поехала на классенфарт, пошла с ними на дискотеку - присмотреть, и начала даже немножко танцевать, так они там все попадали, даже девочки, мол, фрау Штихлинг, вы так классно танцуете!
– Ну ничего, сегодня оторвемся, - утешает ее Оксанка, - Здесь ты далеко от всех-всех.
И мы все вместе чокаемся и допиваем.
- Чего к нам-то никогда не приезжаешь? – докапываюсь я до Ленки.
- Почему никогда… не получается просто… - смущается она.
В личной жизни у нее то ап, то даун. А значит, в среднем арифметическом то, что сейчас – нейтралка. Так что на данный момент ее проектом является «доделать уже поскорее этот пояс» - черный, по дзюдо в смысле – «...а то зря, что ли, столько лет и сил потратила…»
- Просто со мной с некоторых пор неинтересно тусить было, - нежно и без подколов говорит Оксанка, не боясь произнести вслух то, о чем я, конечно, догадывался. Кому охота вечно быть третьим-лишним в нашей с Оксанкой компании. И наши младшие – они же младшие. – Но ничего, - продолжает Оксанка изменившимся, помрачневшим тоном: - Теперь опять станет интересно.
Вот так, без предупреждения отрезала. А я-то думал, мы все замяли и утрясли накануне. Разочарован, что сказать. Да, что сказать? Оксан, как ты можешь. Я такого от тебя не ожидал – что тебя потянет обсуждать наш… назовем его «временный челлендж» с посторонними. Пытаюсь бросить ей укоризненный взгляд, на который она не обращает внимания.
В этот момент в зал входит Тоха, и я слышу, как он говорит кому-то по-русски:
- Теперь они поменяли графику. Я читал, что это - эволюциόн, эволюция, да?
- Да. Г‘афика, - говорит ему спокойный, уверенный голос, слегка картавящий букву «р». – Нет, Антон, мне тебя не пе'еубедить, скукота твои танчики, - смеется девушка низенького роста, с пышными формами и тонкой талией, курносенькая, голубоглазая, лицо – в обрамлении пышных, кудрявых светло-русых волос. Ренатка, Оксанкина троюродная сестра. А-а-а, ну так братан времени даром-то не терял. – Для меня ‘улит только Дота и ничего более.
- Рената, ни фига не Дота, а Старкрэфт! – кричит ей возмущенно Димка. Блин, куда б свалить от игрушечников. Хотя в танчики я тоже играл. Раньше. Тоху и подсадил.
- Спо‘ный воп‘ос, - отвечает она Димке. – Нет. Бесспо‘ный. Но Антону сейчас все ‘авно, ему нужно соб‘аться и показать нам класс. Ве‘нее, джаз. Где твоя г‘уппа, Антон?
- Моя группа имеет сегодня выступление, и поэтому играю я один.
- Да ты не боись, Антон. Ты сделаешь это. Все будет супе‘, - Ренатка кладет руку ему на плечо.
- А я и не боюсь.
Еще бы. Когда он боялся-то по тому или иному поводу, тем более, раз тут такое дело, смеюсь про себя. Отвлекся от Оксанкиного косяка, произошедшего только что. А Тоха, заметив, как я беззвучно над ним угораю, успевает подвалить ко мне и шепнуть, что, мол, прикинь, она из Ростова приехала, и учится здесь в ТУ в Магенштадте на программиста. Охренеть. Вот в Ростове девушки какие, оказывается, красивые. И умные. И в Доту играют. А знает она только русский и английский, блин, и учится даже на английском.
- Ниче, братан, справишься, - подмигнув ему, как можно более покровительственно хлопаю его по плечу и как можно более демонстративно поднимаю вверх большой палец, предварительно глянув на Ренатку. Она улыбается, мягко так, снисходительно. Понимающе. Кажется, с чувством юмора у нее тоже все в порядке.
- Drecksack. Гад, - тихонько смеется Тоха, особо, впрочем, не парясь и отваливает к своему синту.