Через мгновения зал наполняется спокойной музыкой, разбавленным, ненавязчивым салонным джазом. Услышав, как старается брат и как хорошо у него выходит, Ренатка слегка удивленно и одобрительно кивает. Ей нравится.
Весь вечер я не без удовольствия наблюдаю за этой наклевывающейся парочкой и радуюсь за Тоху, потому что Ренатка мне нравится, в смысле, нравится, что он нравится ей и что ей нравится в нем, по ходу, не только его рожа. Первый раз вижу, чтобы какая-то девчонка вела себя с ним с такой здоровой самоуверенностью, а он, наоборот, так ее обхаживал в свободное от «работы» время, а за «работой» глаз с нее не спускал. По ходу, запал наконец на кого-то наш ловелас. Пока он играет, Ренатка не отходит от него, слушая его с бокалом в руке, причем выглядит это у нее совершенно естественно. Она производит впечатление человека без комплексов, неглупого и знающего себе цену. И хоть она, вероятно, моложе него, ее уверенность в себе делает ее взрослее.
А что в Ростове девушки красивые, думаю я, переключаясь довольным взглядом на Оксанку – это я и сам заметил, причем очень давно уже. Иногда мы с Оксанкой не без улыбки наблюдаем за тем, как они переглядываются и переговариваются. А я хорошенький уже, не столько от выпитого – мы с ней умеренно накатываем, в рамках – сколько от нее, сидящей рядом со мной. Мне мучительно хочется посадить ее к себе на колени, как я обычно это делаю, но пока неудобно как-то. Попозже, может быть. И меня жжет давно уже, сквозь одежду жжет прикосновение ее тела.
- Так, пора уже отпустить его, пусть потусят вместе, а я начну программу, - говорит она, озабоченная счастьем младших.
Когда смолкает очередная композиция, она хлопает стопку для храбрости. Я целую ее, ободрительно сжимая ее пальчики, а она берет микрофон, встает, я успеваю слегка хлопнуть ее по попке, а она со словами:
- Дорогие гости, минуточку внимания. А вот под каким знаком зодиака родился наш юбиляр, вы хоть знаете? – начинает первый конкурс.
То ли ей помогают эн раз по сто грамм того или того, то ли тот факт, что публика – «свои» - ей быстро удается ими завладеть, и вот они уже смеются над ее приколами, участвуют в юморных викторинах, танцах, караоке-конкурсе и тому подобных вещах. Выпито как раз столько, сколько требуется, чтобы никого к этому участию принуждать уже не надо было. Вечер летит незаметно, а она иногда делает «обход» - прыгает от родственника к родственнику, в промежутках успевая побеситься с Ленкой под «Спейс», Глызина или еще кого-нибудь, кого я когда-то слышал в плейлисте моих.
Игры и конкурсы уступают место произвольно-танцевальной программе, после которой контингенту среднего возраста быстро становится жарко, и многие выходят подышать. Самое старшее поколение продолжает сидеть за столами. С ними Оксанка, ее мама и дядя Витя. Какая-то из бабушек затягивает: «А-а-а-аг-ней так много за-ла-а-ты-ы-ы-ых…», к чему моментально подключаются другие бабушки и Оксанка, которая вытягивает: - ...на-а улица-ах Бад Карлсхайма-а-а...» - потом поют что-то еще. Дядя Витя очень внимательно слушает, а тетя Аля говорит вполголоса, толкнув кого-то в бок: «Витя вон как задумался. Это ж ему поют.»
Иногда кто-то из бабушек и дедушек поглядывает в мою сторону, и мне даже кажется, что я слышу произнесенное тихонько «зятек», что старательно пропускаю мимо ушей. Еще пару раз раздается «aнвальт», адвокат, произнесенное уже благоговейно, с придыханием. От родни чего только не услышишь забавного.
Мои тоже где-то здесь и смешались с другими гостями. Они не скучают, и я не вижу особой надобности к ним подходить. Тоха серьезно занят Ренаткой, и мы с Димкой, который грузится по поводу каких-то косяков на магистратуре и говорит сегодня мало, пьем в основном вдвоем.
- Ну че, давай, - говорю ему, но он внезапно отказывается от следующей, предлагая и нам выйти на воздух. Здесь и правда душно.
Собираюсь умыкнуть с собой и Оксанку, но с удивлением замечаю, что она уже куда-то ускользнула. Наверное, губки подкрасить, усмехаюсь по себя. Мы выходим.
- Ну, а если тебе самой…
- Ты что! Никогда! Это ж не в моем стиле, - слышу ее уже нетрезвенький, с усмешкой, голос. Да нет, вот же она, болтает поодаль с Ленкой, стоит ко мне спиной.
- А он…
- Да дождешься от него, как же…
А разговор-то наверняка обо мне, им же, бабам, больше и поговорить не о чем. Так, чего там от меня не дождешься?