«С днем рождения, любимая. Извини, что так поздно, но - вот он я. Встречай. Приехал к тебе. Ничего, что торт не испекла. А он у тебя очень вкусный, я теперь знаю. Ничего, что я без цветов. Ничего, что на часах – уже завтра. Что день рожденья твой прошел, а я так тебя и не поздравил. Все - ничего. Главное, что я теперь с тобой. Ведь даже подарок для тебя я уже придумал. Как доехал? Да хреново доехал. Только и держался, что на голимом энтузиазме да мыслях о тебе. Но... ты не встречаешь.»
Нет, она не встречает. Непонятно, когда уснула. Непонятно, думаю, реально спит или дурочку валяет от обиды. Да нет, видать, правда. Она же не знала, что я приеду и что надо будет притворяться, что она спит.
Мне жаль ее, конечно, но определенно жаль и себя. Если разобраться, то мне обоих нас жаль. Разбудить, не разбудить? Смотрю на нее, спящую, и умиляюсь тому, как она лежит на своей половине кровати, свернувшись калачиком, поджав все под себя в позе эмбриона. Странно, но засыпание в пустой кровати действительно напрягает, если привык к другому. Я смотрю на нее и вижу, чувствую, как неуютно ей было спать с непривычки одной, как тяжело ей по первой далось это засыпание. А теперь?
Осознаю, что она сейчас, в это мгновение какая-то... далекая... чужая, что ли? Мое появление здесь сегодня не входило в ее планы, а значит, я вторгся в ее повседневный быт, в ее... жизнь.
Да что это такое, думаю. Откуда все эти странные мысли? Ведь это же Оксанка, твой самый родной в мире человечек. Вглядываюсь в спящее ее личико, помеченное черными стрелами бровей. Неужели, в натуре не слышит, что я вошел. Что приехал. Что здесь теперь. Ведь обычно чутко так спит. Неужели, сейчас не чувствует, как смотрю на нее. Отвыкла от меня? Вообще - заметила, что я не поздравил ее? Или у нее и без меня достаточно было поздравлений?
Ты же сам пел ей, что, мол, она никогда не помешает тебе, а теперь сам вбиваешь себе в башку, будто мешаешь ей. А что, это ведь она как-то незаметно для тебя перестала посвящать тебя в свою личную жизнь. Блин, думаю с внезапным остервенением, как будто она у нее вообще может быть вот такая вот личная, без тебя. Да ни хрена. А ну, вставай подарок получать.
Пока соображаю, что, наверное – да, надо бы разбудить ее, мне в темноте режет глаз огонек в ее сотке, не то сообщение, не то напоминание. Тянусь отключить.
«Ксюш, ну что?» - падает тут же мой взгляд на Ленкино сообщение, прочитанное ею после обеда.
А, догнал. Мол, неужели Андрей-козел так и не поздравил.
«А ничего» - лаконичный ее ответ.
Нет, мол. Забыл, гад. Чертово бабье. «Дура» - думаю с раздражением, мысленно обращаясь к Ленке. «А подружка твоя – вообще идиотка».
У меня перед глазами расстилается красная пелена. А звонки мои игнорировать – это можно? Опоздал, гад? Истеричка. Сама себя накрутила. Я уже со злобой смотрю на нее, спящую тут, под моим носом. Хватаю вдруг ее сотовый и лезу в сообщения. А, бл...ть. С самого утра не было отбоя.
«Дорогая дочечка...»
«Сестрен...» - это от Ренатки.
«Aksan...».
Димка ей по-русски не пишет, но тоже поздравил.
Так, знакомые – у нее их немного. Кроме Ленки человека три хорошо, если найдется. Как правило, на дни рожденья они и находятся.
«Привет, двадцать первая. Итак, дорогой клубничный ротик...»
Да-да. Келлерман резвится. Она мне объясняла. У них в один день днюхи, двадцать первого, поэтому и поздравляют друг друга. Да, еще одна жертва юношеского безденежья, Келлерман, этот гребаный физик-гений – одно время в Кэймбридже стажировался, она говорила – повелся на бабло и кончил тем, что осел в... консалтинге. На Рейне где-то, а значит, в Кельне или Дюсселе, там больше-то и негде. Кажется, мы с ним даже как-то через седьмую воду на киселе пересекались в каком-то проекте. Естественно, он меня не вспомнил.
«Dear O, wishing you a happy birthday on this very special day. Wishing you all you wish for yourself and even whatever you desire but wouldn’t dare wishing out loud. You deserve all of it and even more». – Дорогая О, в этот особенный день хочу поздравить тебя с днем рожденья и пожелать тебе всего, чего для себя пожелаешь ты сама, а также того, чего тебе хотелось бы, но чего ты не посмеешь пожелать вслух. Ты достойна всего этого - и не только.
Стэн. Он, понятно, не подписался, но – бл...ть, а разве не ясно и так?