Шагал – Марк Шагал, 1887 – 1985, известный французский художник-авангардист еврейско-белорусского происхождения
ГЛАВА 8. Черно-белые пятна
Imagine Dragons – Bleeding out
Sunrise Avenue – Only
Apocalyptica feat. Bush – Letting the cables sleep
Michael Andrews – Rosie Darko (OST Donnie Darko)
Wolf Colony - The Otherside
John Hayes – Otarinae
Вот говорит тебе девушка, что ничего ей от тебя не надо – только любви. О, да. Круто как звучит в первый момент. Тебе кажется, что тебе, дураку, несказанно повезло, что твоя зазноба хочет только тебя, любимого. Что ей хорошо уже от того, что тебе хорошо.
Но потом ты прозреваешь, и понимаешь, каким же наивным лохом ты был. Что «мне нужен только ты» подразумевает, что этого мало, что ты есть и ей достоверно известно, что ты любишь и хочешь. Ну, допустим, ты далеко и любовь твоя для нее явление лишь теоретически-гипотетическое. Понятно, тогда ей хреново. Но нет, мало даже и, если ты рядом, и эту реальную любовь твою она может получить в любой момент столько раз, сколько захочет и в какое захочет место. Нет, урод, ты должен постоянно доказывать свою любовь, напоминать о ней, потому что, иначе, блин – а вдруг разлюбил? Вот как она может подумать. Засада, согласен.
Согласен и, что день рожденья я запорол, хотя как лучше хотел. Ну допустим, так ведь потом как круто все исправил, а? Мало, что ли?
Мало. Стоило мне опять свалить, и вот недовольство ее вновь растет и размножается. В последнее время разговоры наши проходят на все более раздраженных тонах, причем начинает это самое гребаное раздражение она. Всегда. Будто только и ждет моего звонка, чтобы постервозить. Будто ей не с кем больше. А ей и не с кем больше. Это для меня разговоры с ней – редкая и ценная возможность пообщаться с моей любимой девушкой, по которой скучаю (большую часть времени). А как нормальный человек общается в таких случаях? Правильно, с любовью. И главное, спокойно. Зачем тратить драгоценное время на склоки?
Но только не она. Бывает с ней такое - ее перемыкает, она замыкается на своих проблемах – реальных или мнимых – и напрочь забывает, что мы вообще-то соскучились, что мне было бы чертовски приятно отвлечься от работы и просто мило с ней поболтать. Да хоть сексом по телефону заняться, что ли. Нет, бляха. Да она меня иногда до такого доводит, что я уже ловлю себя на мысли: а как бы сделать так, чтобы Оксаночка не раздражалась? Как бы обрулить все, что способно подпитать ее вспыльчивость? Вот в кого она меня превращает. И тогда после таких разговоров я даже рад отключиться и побыть от нее вдали. Отдохнуть. Сам себя в этом упрекаю.
Казалось бы, те редкие дни, когда мы видимся, должны проходить в этаком радостном наслаждении друг другом. В гармонии. Без косяков. Казалось бы – но на деле не так. Плачевный факт, в котором мне стоило труда признаться самому себе – мы с ней начали ругаться. Реально. До слез (ее). До недоумения (моего), опустошения и... задолбанности (наших, общих). У меня в моей скромной практике постоянных отношений такого не было. И откуда только все взялось и почему появилось именно с Оксанкой? Что не так?
И вот она – следующая засада. Ведь оказывается, в году есть еще и другие памятные даты, кроме дня рожденья. И кто это только выдумал романтику? Башку ему отвинтить. И на хрена, скажите мне, пожалуйста, постоянно дарить цветы?
Я приехал домой после жуткого задолба на работе. Такого, что и словами не передать. Да после 9-го августа так теперь повсюду, наверное. У нас в отделе пару недель назад был кризисный ланч. Конечно, прямым текстом его так никто не называл, но ради него я приезжал специально из Дюсселя. На нем держал свой первый коллоквиум, как часть моей программы по принсипал трэку. Спонтанно получилось. Устраивался ланч главным образом для того, чтобы успокоить затрепыхавшихся сотрудников, заметивших, что работы стало вдруг в разы меньше. Подобные наблюдения в нашей сфере чреваты. Да, сказали нам Канненбеккер и другие наши партнеры, готовьтесь теперь к тому, что работы еще меньше будет. И вообще, констатировал один из них почти растерянно, возможно, всем нам следует уделить больше внимания другим вещам. Вне работы. А эти сами по себе уже довольно жесткие слова не могли не встревожить.
Почему только лично у меня работы меньше не стало? Наоборот, появились новые сферы деятельности, ранее не игравшие столь важной роли, и вот я уже всерьез начинаю заниматься реструктуризациями и правом банкротства да составлять вместе с литигейторами массовые возражения по массовым искам акционеров, ободранных фондами, ободранных еще кем-то. Кажется, в моем случае распыляться еще больше попросту невозможно и вряд ли это полезно для карьеры, на кою я все еще не забил вопреки всем кризисным ланчам вместе взятым.