Они любили друг друга, как сестры, но внешне были совсем не похожи. Невысокая брюнетка Натали не обращала внимания на размер джинсов, которые носила, с наслаждением уплетала сладости и часто пропускала тренировки: мол, скулы у нее не такие красивые, чтобы худеть. Люк не возражал — ему нравились ее формы, а еще больше нравилась уверенность в себе. Лучше иметь полную жену, которая ничего не имеет против того, чтобы заниматься любовью при включенном свете, чем закомплексованную худышку, прячущуюся в темноте.
Энни была стройной, подтянутой, высокой — на голову выше, чем Нат. Она обожала утренние пробежки и витаминные коктейли, главным образом потому, что целый день просиживала за столом, заполняя медицинские карты. Когда Люк с Натали выходили куда-то вместе с Энни и ее мужем Брайаном, глаза всех мужчин вокруг устремлялись на Энни. Брайану было наплевать; Люк даже втайне завидовал его природной самоуверенности. Замечая нервозность мужа, Натали выразительно закатывала глаза, так что он научился игнорировать чужие взгляды. Энни с Натали не обращали внимания на собственную внешность. Они познакомились на встрече родительского комитета — Уилл еще ходил в садик, а сын Энни учился в пятом классе — и сразу же подружились.
Энни подняла глаза от листка с рецептом. По ее щекам струились слезы.
— Ну и стерва! — Она всхлипнула и утерла нос тыльной стороной ладони. Люк потянулся за бумажным полотенцем. Энни взяла его и промокнула глаза. — Спасибо! Ты в курсе, что это рецепт с кулинарного сайта? Слово в слово. А она заливала, что есть какой-то секретный ингредиент!
Люк нервно хихикнул.
— То есть из этой гадости что-то выйдет?
— Вполне. — Энни прищурилась. — Если ты все делал по рецепту, получилось кислое молоко. Поздравляю.
— Хочешь сказать, что я мог купить его в магазине?
— Ага, в молочном отделе. — Энни рассмеялась и пошла к холодильнику. — Давай повешу рецепт сюда… Господи, а это ты видел? — Она заглянула на оборотную сторону, когда хотела прижать листок магнитом.
У него по рукам побежали мурашки. Он совсем позабыл о письме, предназначенном только для него. Люк машинально вытер руки о футболку, и на синей ткани остались белые следы.
— Ага. — Ему хотелось вырвать у нее из рук этот листок и спрятать, сделать так, чтобы Энни думать забыла о письме.
— Откуда оно у тебя?
Люк пожал плечами, будто во всем этом не было ничего особенного.
— Пришло вместе с почтой.
— Но тут написано «День два»! — взвился вверх голос Энни. — А где «День один»?
Она нахмурилась, тяжело дыша.
Отвечать не хотелось. Сейчас начнутся неизбежные расспросы: кто, как, зачем? Вот бы просто забрать письмо обратно и спрятать в карман…
— «День один» у меня. — Их разделяли два шага. — Только оно очень личное, Энни, прости. Знаю, вы всем делились, но эти письма — только для меня. Это все, что у меня осталось.
Они стояли так близко друг от друга, что он разглядел покрасневшие глаза с залегшими под ними синяками. Наверняка не спала несколько ночей подряд. Натали всегда говорила, что подруга — мастер делать вид, будто всё в порядке. Лишь теперь Люк понял, что она имела в виду.
— Извини. Ты прав. — Глубоко вздохнув, Энни отдала ему письмо. В глазах у нее стояли слезы, но она не расплакалась — какое облегчение для Люка… Он не умел утешать. Черт возьми, хватит с него детей, которых нужно успокаивать! Как тут управиться с Энни?
Он хотел было похлопать ее по плечу и вдруг понял, что они совсем близко — лбы почти соприкасались, от ее дыхания шевелились волосы на виске. Люк отступил на полшага до невидимой черты — дистанция, которую соблюдают женатые люди, общаясь с противоположным полом, — сложил письмо и сунул его в карман.
— Прости, пожалуйста…
Энни слабо улыбнулась, будто загоняя внутрь невыплаканные слезы.
— Ничего страшного. — Она промокнула глаза обрывком бумажного полотенца и огляделась. — Давай, что ли, напечем блинчиков?
Люк выдохнул.
— Давай, конечно.
Энни отвернулась в поисках сковороды, и Люк поглубже затолкал письма в карман. «Так-то верней будет», — подумал он. На самом деле ему просто необходимо было еще раз до них дотронуться и позабыть, что Натали больше нет. И никогда не будет.
За несколько минут они напекли почти таких же блинов, какие получались у Натали. На голубом блюде высилась стопка золотистых кружков. Энни поставила на стол бумажные тарелки и пластиковые приборы.
— Мэй, позови Уилла, — попросил Люк.
Девочка попыталась встать и схватилась за живот.