Однажды юноша видел, как два мужчины в парке поцеловались. Мать тогда сказала, что это ошибки человечества и выставлять такое на показ - отвратительно. Отец так же поведал, что парень не может быть с парнем - это неправильно. Все твердили о том, что однополая любовь - грех, но что делать, если ты погряз в этом грехе с ног до головы? Оливер не знал на это ответа...
— О, какие люди, — услышав голос, юноша поднял голову, увидев задир, которые не трогали его почти месяц, от чего очень соскучились.
Видя, что подростки пьяны, Оливер пытался уйти от них, но Мейсон не дал ему этого сделать, схватив за капюшон и потянув на себя.
— Куда собрался? А где наши деньги? — усмехнулся задира, но после прижал юношу к себе, похлопав по плечу как старого друга, — Да расслабься ты, я шучу. Знаем мы уже, что твой папаша банкрот и алкоголик, — выдал Мейсон, зародив в груди юноши злость.
— Не смей говорить так о моём отце! — бросил Оливер, оттолкнувшись от задиры.
— А что, я сказал не правду? — усмехнулся хулиган, и хоть его слова правдивы, юноша не хотел принимать их, со злостью пнув камень, не желая, но попав Мейсаону прямо по колена.
— Ой, я не…— правда случайно навредив хулигану Оливер хотел как-то оправдаться, но видя горящие злостью глаза задир понял, что он попал.
— Ах ты мразь! Ну всё, напросился, — прорычал Мейсан, и тройка кинулась за жертвой, которой не оставалось ничего другого, как бежать в школу, надеясь спрятаться в единственном месте, где он мог чувствовать себя свободно и безопасно.
Крыша…
На улице уже начался дождь, но сейчас Оливер не думал о том, что промокнет, ведь позади него стояла тройка сильных парней, желающих избить его.
— Всё, бежать некуда, придурок, — усмехнулся самый большой задира, разминая свой кулак.
— Либо прыгай, либо иди к нам, — манил к себе юношу Мейсан, в то время как тот медленно отоспал назад, почти оказавшись у края.
— Кажись, он хочет прыгнуть, — усмехнулся один из хулиганов, взяв в руки камень, — Так давайте же ему поможем, — с этими словами парень бросил в Оливера камнем, попав ему прямо по виску, от чего Оливер чуть было не сорвался вниз, но будто ветер предугадал данное действие, поддержав его и ототкнув назад.
— Придурок, что ты деваешь, а если он и вправду упадёт?! — крикнул Мейсан, ударив своего же по лицу.
— Но, я… — хотел как-то оправдать себя юноша, как вдруг прозвучала молния, и будто на крыше начался ураган, снеся трёх задир с ног, попутно попадая по ним камнями.
— Это что, шторм? — забеспокоился здоровяк, вставая и убегая прочь, второй поступил так же, а вот из-за ветра Мейсана сдуло достаточно далеко, от чего он не-нет, но должен был упасть с крыши.
— Осторожно! — крикнул Оливер, схватив задиру за руку, потянув на себя, не допустив падения.
Упав на колени, два парня выдохнули, избежав кровавого конца. Казалось, что бог наказывал именно задир, ведь стоило Оливеру помочь Мейсану, как гром стих. Лишь дождь продолжил лить как из ведра. «Я точно почувствовал, что меня будто толкнули в спину назад на крышу, не дав упасть. Но как такое возможно…» — не понимал Оливера как ветер мог подуть так сильно и вовремя, словно толкнув парня назад на крышу.
— Ты ужасно странный! — вдруг закричал Мейсан, подскочив на месте, — С тобой явно что-то не так, — вместо благодарности за спасения, проворчал напуганный подросток, уходя прочь.
«Что-то не так…» — подумал юноша, всё ещё сидя на круши под дождём. Вдруг, губы парня затряслись, поняв он что с ним и впрямь что-то не так, «Почему я не могу довольствоваться просто дружбой с Эйденом? Зачем мне большее? Почему я не могу дружить как все? Почему влюбился в него? Почему в него…» — по щекам парня пошли горькие слёзы, с которыми он встал и медленно побрёл к краю, «Почему я не такой, как все? Почему я…» — сжимая кулаки, юноша смотрел на край крыши,— «Такой странный...?»
— Стой! — потянув парня за капюшон назад, крикнул родной голос, от которого Оливер только сейчас осознал, что снова подошёл к краю, совсем не собираясь прыгать, но желая как-то избавиться от боли в душе.
— Эйден… — прошептал юноша, видя перед собой друга, и не выдержав, он крепко обнял его, вновь разрыдавшись как в первый раз, — Прости меня! Я не должен был тебе этого говорить! Прости, я обещаю, что больше никогда тебя не буду ни о чём просить! И вообще говорить что-то не то, только… — голос Оливера дрожал, но несмотря на это, он поднял на друга полные слёз и отчаяние глаза, — Не исчезай больше так…
Эйдён дернулся, а его глаза будто блеснули искрой, вот только не надежды, а отчаяния… Юноша тяжело вздохнул, погладив друга по спине, утешая его, но Оливеру казалось, что это знак прощание, поэтому он ещё сильнее вцепился в друга, больше жизни боясь потерять его.