Вся кровь бросилась Алексею в голову, зашумела в висках.
— Да ты что… с ума сошел? — надвигаясь на Никуленко, проговорил Алексей. — Откуда, какая горилка? Ты понимаешь, что говоришь?
— Не пугай, мастер, не пугай, — отступил Грицко, — мы не из пужливых…
— Вот ты, оказывается, каков, — сказал Алексей, пристально вглядываясь в странно мерцающие глаза Никуленко. — По-твоему получается так: раз праздник, значит можно бросить скважину, которая находится в осложнении, собраться и пить горилку? А вот мы думаем по-другому: сначала пустим скважину, а потом соберемся и отдохнем, как полагается… Ясно?
— Ясно, чтобы не погасло, — ухмыльнулся Грицко, оскалив большие зубы.
Алексей повернулся и широкими шагами пошел к бараку. И только сейчас он заметил, что погода резко изменилась. Дул легкий ровный ветерок и тянул за собой поземку. Мелкий снег длинными гибкими змейками извивался у ног, обжигал разгоряченное лицо. Алексей оглянулся на ярко освещенную буровую. Она была как в тумане. Покачивались электрические фонари. Снежная пыль размыла, притушила льющийся из них свет, окутала вышку и переливалась радугой. «Неужели метель разыграется? — подумал Алексей и поднял воротник шубняка. — Не должно бы… Пока страшного ничего нет… Но куда же запропастились трактористы?»
Его догнал Альмухаметов. Шагая рядом и закрывая лицо большой рукавицей, он заговорил:
— Плохо дело, мастер! Тце-тце… Гришка ругаться стал, обзывал тебя…
Алексей не ответил, хотя тон, каким говорил Альмухаметов, располагал к откровенному разговору.
— Однако метель собирается, — не дождавшись ответа мастера, снова заговорил Альмухаметов. — И воды нет… Отложить заливку придется. Никулка — хитрый — все утро был с Пашкой. Плохо дело, мастер, вай-вай, плохо… Я знаю немножко Пашку… Из тюрьмы пришел… Лихой человек, скрытный… Зачем молчишь?
— Заливку будем делать — это необходимо, — упрямо нагнув голову вперед, ответил Алексей. — Скважина уже два дня стоит пустая — может начаться обвал стенок или еще хуже — выброс воды или газа… Неужели не понимаешь?
— Плохо, — согласился Альмухаметов. — Я понимаю.
— Вот поэтому и надо торопиться… Как только привезут воду, начнем завивку. А что касается Никуленко и Клещова… посмотрим.
Альмухаметов промолчал, и только подходя к бараку, коротко бросил:
— Злой шайтан Никулка… Душа — два дна.
В коридоре барака, у входа на кухню, их встретила тетя Шура. Была она в простеньком ситцевом платье с белыми цветочками по синему полю, в черной, с длинными кистями шали на плечах. Выглядела тетя Шура празднично, но лицо у нее было невеселое, сумрачное.
— Алексей Константинович, — позвала она, — зайди на минуту.
Алексей прошел на кухню и остановился, пораженный.
— Вот это да-а, — протянул он, оглядывая длинные столы, уставленные закусками. — Вот это ты постаралась!..
На столах дымились тарелки с борщом, который уже успел подернуться тонкой желтой пленкой жира; подрумяненное на сковородках мясо, сначала протушенное с лавровым листом, луком, перцем и томатом, испускало такой головокружительный аромат, что рука сама тянулась за вилкой; граненые стаканы, наполненные до краев вишневым киселем, искрились на свету так ярко и заманчиво, что, казалось, наполнены они не простым сладким киселем, а какой-то драгоценной жидкостью.
— Молодец, тетя Шура! — с восхищением воскликнул Алексей. — Ну, прямо молодчина!
Тетя Шура хмурилась, глядя себе под ноги, и молчала:
— Ты чего ж это молчишь, а? Разве плохо? — озадаченно спросил Алексей и тоже посмотрел под ноги, куда так упорно уставилась тетя Шура.
— А что ж говорить, Алексей Константинович? Разве это по-праздничному? Срамота одна…
— Ну, это ты брось…
Тетя Шура двинула табуретом и со вздохом села.
— Срамота одна, как есть срамота. Будь у меня продуктов побольше, разве бы я такой ужин состряпала? Да я такое приготовила бы, что ты вовек не едал… Но я о другом спросить тебя хочу, мастер, — что мы завтра делать будем? Все наши расчеты по боку летят… Кто-то тянет продукты вовсю — я удостоверилась нынче… Как смотришь на это?
Алексей тяжело опустился на другой табурет и начал крутить папиросу.
— Да-а, задачка, — Алексей послюнявил самокрутку и погладил ее пальцами. — Просто голова кругом идет. А ты это… Точно знаешь?
— Куда еще точнее…
Помолчали. Алексей погремел коробком со спичками, прикурил.
Тетя Шура спросила:
— Что надумал-то?
— Что тут надумаешь? — ответил Алексей и поднялся. — Пойду опять к радисту…