Пролог.
В тот день когда я вышел из здания - пошёл снег, но не смотря на это я устремился вперёд. Белый, будто бы вата, сыпался без остановки. Я остановился. Закрыв глаза, я запрокинул голову и сквозь закрытые глаза смотрели на небо. Я не чувствовал холодных льдинок, медленно ложащихся на моё лицо. Мне не было холодно. Я вспомнил, что был довольно легко одет, однако абсолютно ничего не ощущал. Казалось, что время остановилось. Удивительно. Меня будто бы перестали преследовать тяготы и проблемы суровой реальности. В один миг это всё показалось мне таким не значительным. То чувство, что я испытал стоя посреди улицы не передать словами. Находясь будто бы под гипнозом, я невольно вспомнил недавние события.
Я ждал. В кабинете никого не было. Я был один на один со своими мыслями, но старался не зацикливаться на этом, однако некая тревога одолевала меня. После же, я много раз задавался вопросом: „Что же я испытывал?", возможно это была неизвестность, вернее страх перед нею.
Раздался скрип двери. Мои размышления прервал совершенно незнакомый мне человек. На вид, лет шестидесяти, не высокого роста. Выглядел он совершенно обычно, впрочем как и все люди его возраста. Морщины и пугающе ледяные глаза заставили меня содрогнуться, я испытал странное смущение и это заставило меня уставиться в пол нежели посмотреть на входящего. Одет он был в белый халат. Очевидно врач,но что-то меня насторожило. Спокойно войдя и закрыв за собою дверь, человек поздоровался. Я ответил тем же. Затем он сел на место по всей видимости предназначенное хозяину кабинета. Скрестив пальцы и положив на стол руки, он посмотрел мне в глаза. Я же молча наблюдал, всё так же не решаясь начать разговор. Набравшись смелости я спросил:
„Простите, а вы...?"
Незнакомый мне врач снова посмотрел мне в глаза и со спокойным голосом представился:
„Здравствуйте, Лин Тэгён. Меня зовут Мён Дон и я являюсь врачём онкологом".
Мои глаза широко распахнулись, смущение резко пропало и я почувствовал, как сильно забилось моё сердце. Всё же, я бы предпочёл не продолжать этот разговор, подумал я вспоминая. После нашего скомканного знакомства с врачём, прошло чуть больше минуты. Я всё так же сидел с широко распахнутыми глазами, мысленно пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце. Решив продолжить этот казалось бы не приятный разговор, врач продолжил:
"Вы помните, когда в первый раз почувствовали недомогание?".
Услышав его вопрос, я отвёл глаза попытавшись вспомнить, но это мне так и не удалось. Я молчал, не в силах ответить.
„Тэгён, мне жаль, но у вас ликкимия четвёртой стадии".
Что же... я почувствовал? Возможно то была жалость. Я жалел самого себя.
Что? Рак? Почему? Мне ведь всего тридцать, вы уверенны? - наверное, именно это я должен был спросить у сидящего напротив врача, в то время как он озвучил мой неутешительный диагноз. Ведь все бы так поступили, верно? Однако, вместо этого:
„Сколько?", совершенно спокойно, будто бы не осознав происходящее ответил я.
Врач вопросительно взглянул на меня, будто бы находясь в замешательстве и готовясь к обвинениям в свою сторону посмотрел он на меня. Сглотнув, я снова, с выражением будто бы не знающим как выразить свои эмоции повторил:
„Сколько мне осталось?"
Сквозь голос я слышал биение своего сердца. Мои ладони вспотели, но я продолжал сжимать их всё сильнее. Сидеть в кабинете стало невыносимо-мучительно. Дышать стало тяжело, воздуха не хватало вовсе.
„Три", раздался хриплый голос врача.
Я переместил взгляд со стопки с именами больных, на Мён Дона.
„Три месяца... Но если вы незамедлительно начнёте лечение, возможно мы сможем..."
„Спасибо, вам".
Перебив его и поблагодарив, медленно встав со стула, я ушёл, не отрывая взгляда от пола.
Я не дослушал его, но может это и к лучшему. Я почувствовал что-то мокрое скатившееся по моей щеке. А... Дождь пошёл? Подумал я, но нет. Это была слеза и в ней смешались все мои чувства. Открыв глаза и вернувшись из прострации своих мыслей, я увидел что снег прекратился.
"Три...", случайно шепотом повторил я и направился домой.
Глава 1.
Стоит ли рассказывать о болезни? Я ухмыльнулся, ведь рассказывать было не кому. Размышляя, стоял я, ведя урок о современной литературе.
Ирония заключалась в том что, всю свою недолгую жизнь меня вовсе не интересовала литература в целом, но все же стал преподавать именно ее. С усмешкой, отклонившись от основной темы своих раздумий, говори я сам себе. Прошла уже практически неделя, с того злополучного похода к врачу и всё же я вновь и вновь пытался отделаться от мыслей, что не веди я разгульный образ жизни в прошлом, ничего бы не случилось. Погрузившись в воспоминания о былом, я и не заметил как мой урок подошёл к концу. В последнее время, все чаще я стал ловить на себе посторонние взгляды со стороны одного из моих учеников. Я не предавал этому особого значения, но любопытство взяло вверх надо мной, но мою попытку разглядеть того „неизвестного” прервал телефонный звонок. Я с недовольством посмотрел на экран сотового. Сердце забилось быстрее, но не от радости, а от страха. Ведь то был самый дорогой для меня человек и человек, с которым в данный момент мне хотелось говорит меньше всего. Её зовёт Пак Наён. Она - единственный человек, что остался у меня после смерти родителей. Мы познакомились с ней на первом году старшей школы и с тех пор постоянно были вместе. „Я люблю её“ - эта мысль пришла ко мне уже к окончанию школы. Собственно тогда мы и начали наши долговременные отношения.