Он добрел до парка, в темных аллеях мелькали фонари. Снизу с реки доносился свежий, бодрящий ветер. Алексей снял шапку и подставил лицо этому прохладному ветру, привету невидимой во мраке воды. Вода неслась в ночную даль, сильная, мощная, чистая, прокладывала себе путь через степи и поля, через леса и скалистые пороги к далекому морю. Ветер едва-едва слышно шелестел в верхушках деревьев, вздыхал в ветвях прибрежных кустов. Пахли цветы, ночь дышала свежестью и ароматом. В темном небе горели дрожащие звезды. Чем в этом мире был он, Алексей, жалкий и потерянный, заблудившийся, прежде чем выйти на дорогу?
И вдруг в этот момент уныния Алексей почувствовал, как дикая, бурная тоска охватывает сердце. Он встретил ее радостным криком души. Это была старая тоска, страстная и жгучая, тоска по тому, чтобы ощутить на губах острый, неописуемый вкус жизни, чтобы вцепиться в эту жизнь зубами, рвать ее, захлебываться ею, упиваться, быть в ней непобедимым воином. Снова забилось сердце прежним ритмом. Была, существовала, шумела, переливалась красками именно такая жизнь, и ничто еще не было потеряно — нужно вступить в борьбу, как прежде, упрямо, без отдыха, стремиться вперед. И Алексей чувствовал, что не оставил в маленькой комнатке ни единой частички своих сил, ни грамма жажды жизни.
Крупными шагами, почти бегом, он торопился домой. Товарищи спали. Тихо, чтобы не разбудить их, он зажег лампу и по уши погрузился в холодные бесстрастные формулы.
Он встал из-за стола, когда окно порозовело от утренней зари, не чувствуя усталости, — в нем пульсировала, била красной кровью бурная всепобеждающая сила.
V
Солнце пекло все сильнее, но в лихорадке заключающих учебный год экзаменов никто и не замечал приближения лета. Лето шло, благоухая цветущими хлебами, теплое и ласковое, насыщенное богатством цветов и зелени.
Экзамены, экзамены, экзамены. А потом вдруг опустели полные шума залы, умолкли голоса, захлопнулись дверцы больших шкафов, скрыв груды документов и бумаг. Отхлынули, разъехались студенты. Домой, к семьям, на практику, на работу.
Эта тишина глухо звенела в ушах. Алексей в первый момент почувствовал себя как потерянный в городе, к которому он уже привык, который стал его городом. Ехать ему было некуда, у него никого не было на всем свете. Правда, была где-то сестра Соня, но она вышла замуж за какого-то агронома, и за годы, что они не виделись, связь между нею и братом окончательно порвалась. Семья — это были те двое, схороненные в маленьком местечке: отец и мать.
Прошлогодние каникулы он провел в городе, зарабатывал, где мог. Уроки, работал носильщиком на вокзале. Но теперь он, как никогда, заскучал по просторам, по ветру, веющему в лицо, по зелени лугов, по свободе. Нет, он не мог здесь остаться, нужно было как-то иначе провести это лето — предыдущие были потеряны, вычеркнуты из жизни, истрачены лишь на то, чтоб заработать и поесть, поесть и заработать…
Через знакомого по вокзалу нашлась как раз и подходящая работа. Алексей с радостью ухватился за нее.
Идет сплав леса, огромные стволы несутся вплотную друг к другу. На плоту шалаш из веток, куда заползаешь на ночь, огонек, разложенный на листе жести, котелок для варки пищи. Вокруг вода, вода и вода, солнце в лазури, брызги волн. Алексей был счастлив, как никогда. Обнаженный по пояс, босой, он перескакивал по бревнам, крепко вонзал окованный железом шест в песчаное дно, радостно ощущал силу молодых мускулов. Нет, их не одолел ни холод, ни голод, теперь на вольном воздухе они окрепли и играли под загоревшей кожей, как мышцы молодого жеребенка. Он был влюблен в воду, в простор, в вечно тот же и вечно новый ритм волн, в песню реки. Он увидел, научился различать сотни оттенков в вечерней и в утренней заре. Ему казалось, что он понимает таинственный и непостижимый ночной шепот прибрежных полей, лесов, спускающихся к воде, и музыку звезд, торжественную, беззвучную, которую можно было услышать не ушами, а разве одним сердцем.
Неслась, неслась вдаль река. Утром Алексей окунался в холодную, розовую от зари волну. Он чувствовал глубочайшее наслаждение, разрезая руками воду, и не боялся палящего солнца — здесь, на реке, дуновение ветра холодило лицо и сушило пот на лбу.
Он научился протяжным, тоскливым песням, несущимся в необъятные просторы со всех плотов. Он изучил этих людей, загорелых, суровых, с которыми ему пришлось работать день и ночь. Это были разные люди — старики и молодежь, но он чувствовал себя среди них дома, это были свои люди. Сначала они косились немного на него, но когда оказалось, что он с такой же силой, как они, отталкивает плот от берега, так же ловко перескакивает с бревна на бревно, курит, как они, махорку и ест деревянной ложкой разваренное пшено, они словно забыли, что зимой он учится в институте. По вечерам они собирались у костра и, пока в котелке варилась уха, рассказывали длинные красочные истории из своей и чужой жизни. В этих рассказах Алексей чувствовал суровую, неприкрашенную правду, сокровеннейший смысл жизни, обаяние которой непреодолимо влекло его к себе.