— Наверное, ему было полезно поговорить с тобой, — тихо сказал он Робби, слыша, как ревность пытается проникнуть в его слова.
— Ты был тем, что было хорошо для него, мистер Стивен. Ты! Но Дасти думал, что ничего этого не будет, не думал, что ему это позволено, — сказал Робби, обводя рукой закусочную, — это место такое, какое оно есть, и все такое.
Стивен посмотрел на свои руки и ничего не сказал. Он ничего не мог сказать. В этом месте глубоко укоренилось невежество. Он проиграл, Робби проиграл, а Дастин проиграл больше всех.
— Прости меня, мистер Стивен.
Стивен поднял на него глаза.
— За что?
Робби глубоко вздохнул.
— За то, что отнял его у тебя, — ответил он, выдыхая воздух. — Он никогда бы сюда не вернулся, если бы не я. А если бы он не вернулся, он бы… — Робби отрицательно покачал головой и замолчал.
— Робби, тебе не за что извиняться, — сказал Стивен. — Если уж на то пошло, то это я должен попросить прощения. — Он смотрел в окно и продолжал говорить, осознавая искренность своих слов:
— Он бы не вернулся со мной. Все это было просто мечтой. Ты его брат; он вернулся, потому что любил тебя, а не из чувства долга. Если бы он был еще... здесь, он бы рассердился, что я вообще приехал. — Стивен повернулся и посмотрел Робби прямо в глаза. — Я думаю, мы оба знаем, что это правда.
— Ну и пусть, — ответил Робби. — Но это бы не усмирило его настоящих чувств к тебе, мистер Стивен. Одно я всегда знал о Дасти: он умел сильно ненавидеть, но любил еще сильнее, и именно это двигало им, хотя он и не хотел признаваться в этом никому. Особенно поэтому он не хотел в этом признаваться.
Глава 7
Лондон
Раздался громкий и настойчивый стук в дверь квартиры. Стивен бросил взгляд на часы на ночном столике, и встал, понятия не имея, кто из его знакомых может быть настолько бесцеремонным, чтобы колотить в дверь в такую несусветную рань. Даже его соседи не позволяли себе такую бестактность. А в случае чрезвычайной ситуации, скорее, кричали во всю глотку.
Подойдя к двери, он посмотрел в глазок и замер.
Прошло уже несколько недель, как Дастин покинул его квартиру, сразу после первой совместно проведенной ночи. Уходя, тот выкрикивал чудовищные вещи, обвиняя его в том, что он совратил и растлил его. Стивен был абсолютно уничтожен. Но не только из-за скандального ухода Дастина, а потому, что он так сильно ошибся, доверившись, полагая, что это взаимно.
Он с самого начала чувствовал странную связь с Дастином. И впервые не смог облечь свои мысли в слова. Их общая ночь оставила ему единственный пустой лист в дневнике за десять лет. Тот факт, что большую часть ночи они провели в почти абсолютной тишине, растворяясь в безграничной и откровенной близости, только добавлял загадочности той пустоте и его влечению к этому парню.
Вздохнув, Стивен отомкнул замок и медленно открыл дверь, все еще не понимая, почему он добровольно готов ввязаться в возможный конфликт. Он видел через глазок, что Дастин не совсем в себе. Но от его взгляда не могло скрыться то, что по опущенному лицу Дастина текли слезы.
Около минуты он стоял, держась за дверь, выжидая, но Дастин, похоже не собирался отрывать глаза от пола. И все же решился протянуть к нему руку, но тут Дастин поднял на него взгляд, в котором через край выплескивалось отвращение к самому себе. Стивен встревожился, что если он попытается выразить толику сострадания, то Дастин отступит назад, отвернется и уйдет безвозвратно. Поэтому он дал тому выплакаться, пока они не отрывали друг от друга глаз; позволил ночи осушить слезы Дастина и удалить струпья из его израненного сердца.
«Тупой гребаный придурок», подумал Стивен про себя. Он понял, почему открыл дверь именно сейчас, ведь он уже был влюблен в этого парня, и это определенно не поддавалось объяснению. Каким образом потребности Дастина в ту первую ночь так быстро и внезапно заполнили столь глубокую нужду его собственной жизни?
В ту ночь, когда Стивен выполз из паба, он не стремился найти себе компанию. Их единственная ночь вместе прошла под поверхностью жизни, невидимая вещь, которую Стивен никак не мог уловить, и именно поэтому не смог описать словами. Может быть, именно из-за этого тогда Дастин и убежал; может быть, он тоже это почувствовал. А может быть, именно эта незримая вещь заставила его снова вернуться в квартиру Стивена. Может быть…
Но, в тоже время, Стивен понимал, что он не может направлять Дастина с этой незримой вещью; не может хранить ее для него и не может заставить исчезнуть все его несчастья. Он не знал, как помочь себе, так как же он мог помочь Дастину? Дастин должен был сам ухватить этот образ и сделать его своей реальностью. Но, иногда, такая простая задача бывает слишком сложной для некоторых людей…
— Дастин...
Лишь только его имя слетело с губ, Дастин рванулся к Стивену, развернул того лицом к стене и прижался сзади. Стивен услышал быстрый щелчок раскрывающегося ножа и внезапно подумал, что, возможно, смерть пришла за ним. И умрет он из-за своего одиночества и одиночества мужчины, чья душа изнывает от безжизненных песков боли и сожаления.
Когда острие ножа уперлось ему в спину и скользнуло вниз, разрезая легкие пижамные штаны, он перестал сопротивляться. Дастин был небольшого роста, но очень подтянутый и, учитывая его военную подготовку, Стивен знал, что ему не ровня. Он понимал это, а заодно к нему пришла мысль, что если ему предстояло умереть той ночью, то в его плоть должен войти нож. Тот выпотрошил бы его с первого же удара и продолжал бы проникать в тело. Стивен сразу же понял, что речь идет не о его смерти и не о неконтролируемой похоти. Это было что-то другое. Это были чьи-то чужие руки, некий призрак, который жил и дышал внутри мужчины, которого он касался и с которым занимался любовью в их первую ночь. Поэтому Стивен позволил воспользоваться своим телом, чтобы высвободить того демона, что привел Дастина к его двери и вложил этот смертоносный кусок стали в его карман.
Он услышал, как нож со стуком упал на пол, пока Дастин возился с собственными штанами. Протиснув колено между ног Стивена, плечом он крепко уперся тому в спину. Прижав Стивена к стене, Дастин полностью контролировал его.
Он еще сильнее раздвинул ноги Стивена, спустил свои штаны, плюнул на свой член, еще раз сплюнул в ладонь, чтобы слегка смазать задницу Стивена, а затем погрузился внутрь. В два удара он оказался по самую рукоять. Стивен взвизгнул от боли и горячей, ранее неизведанной похоти.