Беннет-младший ехал на своем новом мотоцикле в Дейтону, на ралли. Он говорил об этом уже несколько месяцев и копил деньги, чтобы купить и починить старую развалюху у старины Диксона. На нем не было шлема и, благодаря старой леди, не заметившей его, теперь он лежал вниз лицом на тротуаре, размазанный об него, как персонаж мультфильма. Стоя над его телом в ожидании шерифа, Дастин понял, что должен обзавестись хотя бы одним воспоминанием, которое будет хранить, и испытать хотя бы одно искреннее чувство, которое он бы лелеял до конца своих дней. Ведь Беннет-младший так и не получил в своей жизни ничего — ничего из того, что стоило бы вспомнить, ни единого настоящего чувства, и он совсем не хотел для себя такого конца.
— Стивен, ты подарил мне это воспоминание, разве ты не понимаешь? — мягко спросил Дастин.
— Но мы могли бы иметь гораздо больше... — предположил Стивен.
Но Дастин отвернулся от него, потому что тоже понимал правдивость этих слов. Они оба знали, что если Дастин задержится еще немного, то притянет Стивена в свое тепло и никогда не уйдет. И каждый день после этого Дастин выцарапывал бы себе кишки, беспокоясь о Робби и о том, как с ним обращаются. Потому что, в конце концов, он все еще чувствовал вину за несчастный случай с ним, и не мог принять тот факт, что он не смог его спасти. И поскольку он не в силах изменить это, то должен, как и положено старшему брату, быть рядом с Робби. По его мнению, он должен был заплатить своим собственным счастьем за то, что не смог защитить брата, оградить его от несчастья и быть рядом, когда ему это было нужно.
— Каждому нужна любовь, Дастин, все хотят, чтобы их обнимали и давали почувствовать себя желанными, — крикнул Стивен, когда Дастин схватил свой чемодан и вышел из квартиры.
Дастин остановившись, оглянулся на него, пронзив тяжелым взглядом. Он мог бы выбрать самый легкий путь, мог бы уйти посреди ночи, не сказав ни слова. Но он этого не сделал. Он остался, чтобы попрощаться.
— Уверен? — спросил он.
— Да, это так, — ответил Стивен срывающимся голосом.
А потом Дастин исчез. И слезы, которые они разделили, и прерывистый шепот дыхания, который они оба почувствовали, перешли в рыдания в двух разных местах, когда Дастин сел в такси, которое он ждал, и направился в аэропорт Гатвик, чтобы вернуться домой (прим.ред.: аэропорт Га́твик — второй по размеру аэропорт Лондона и второй по загруженности аэропорт Великобритании после Хитроу).
Глава 20
Закусочная
Стивен дословно помнил запись в дневнике, сделанную им в день отъезда Дастина. Она даже близко не отражала то опустошение, что он испытывал, сидя в закусочной. Да и как она могла отразить то, что еще только должно было произойти.
«Может ли ковбой дрогнуть? Я задавал себе этот вопрос, пока он уходил, унося в кармане мое сердце. И вот теперь, я пишу эти строки и мне интересно, когда же иссякнет этот жалкий поток слов. Когда же я стану таким же безжизненным, как и несчастье, описанное на этих страницах. Когда же я перестану быть таким же опустошенным и неживым, как сейчас?
Когда же?»
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Стивен, когда Робби встал, чтобы помочь мисс Эмили подняться на ноги. Он все еще был ошеломлен рассказом Робби, но внезапная суматоха в закусочной отвлекла его и немного помогла выйти из состояния шока.
Робби, прежде чем ответить, на мгновение задержал взгляд на мисс Эмили. Когда он посмотрел на Стивена, его глаза вновь наполнились слезами.
— Не забывай о нем, — сказал Робби. Он оглядел закусочную. — Для здешних людей наша семья всегда была охапкой хвороста для их костра сплетен. Но только ты один разглядел настоящего Дастина. Он даже меня не впустил бы так далеко. Не забывай о нем. Не забывай, что он сейчас там, наверху, с Господом нашим Иисусом, сжимает в кулаке огромную связку воздушных шаров и ухмыляется, словно старый охотничий пес. — Он снова посмотрел на мисс Эмили. — Это все, что нам осталось после него.
Стивен всхлипнул и разрыдался, слезы хлынули по его лицу, он тяжело и натужно задышал. Ему было наплевать на то, что все вокруг затихло и посетители закусочной, застыли у порога, прежде чем выбежать наружу. И ему было все равно на то, как нелепо он сейчас выглядел, и на то, что в этом месте, скорее всего, его ненавидели и презирали. Он чувствовал только пустоту от постоянного отсутствия Дастина. Он лишь понимал, что Дастин никогда к нему не вернется. Что ни месяцы ожидания его возвращения, ни все эти бесполезные письма, что он посылал, не могли вернуть его обратно. А теперь было уже слишком поздно.
— Я не смогу забыть его, — всхлипнул он. — Никогда.
— Не вспоминай о нем с болью, мистер Стивен, — посоветовал Робби. — Пусть это будет любовь. Это то, что было у тебя и то, что он дал тебе. Пусть это будет так. В жизни Дасти не было времени, чтобы ему не было больно, за исключением тех случаев, когда он был с тобой. Вот что ты держишь в руках. Это.
Да, только эта безмолвная любовь. Он поднял глаза на Робби, услышав бормотание за одним из столиков позади себя. И увидел, как лицо Робби окаменело, а взгляд стал жестким и злобным. Ропот тут же прекратился.
— Мисс Эмили, — сказал Робби, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться, не отрывая взгляда от примолкших злых языков.
Мисс Эмили встала, надела перчатки и внимательно посмотрела на Стивена, прежде чем поднести ладонь к его щеке и вытереть слезы большим пальцем.
— Теперь я понимаю, почему он любил тебя, — тихо сказала она ему. Она убрала руку с его лица и обвела закусочную мрачным, полным обвинения, взглядом.
После того как дверь закрылась и маленький колокольчик, звякнув, объявил об их уходе, единственным звуком было тихое рыдание Стивена.
*****
— Мистер Стивен?
Стивен поднял голову и увидел стоящего над ним Робби; он быстро выглянул в окно и увидел мисс Эмили, ожидавшую снаружи. Со смущением на заплаканном лице он снова посмотрел на Робби.
— Мисс Эмили просила передать тебе вот это, говорит, что оно по праву твое. Сказала, что нашла его у Дастина. Если это то, что я думаю, то они искали именно его. — Он вручил Стивену запечатанный конверт, легонько похлопал его по плечу и снова повернулся, чтобы уйти. — Возможно, ты захочешь взять его с собой, прежде чем откроешь, мистер Стивен. Здешние люди не очень-то сильны в том, чтобы следить за своими языками и не совать свои длинные носы в чужие дела, — сказал Робби, в последний раз оглядывая закусочную.