— Я. Я унаследовал ее в возрасте двадцати одного года.
Эми подошла поближе к дому.
— Вот здесь и стоял этот самый Майкл, как он уверял, когда звонил вчера вечером твоей тетушке. Интересно, а...
— Ради Бога, Эми, — строго оборвал ее Крэг. — Пошли отсюда. Я больше ничего не хочу слышать о призраках.
Он стремительно зашагал к машине, и Эми едва поспевала за ним.
— Я ляпнула, не подумав, — извинилась она. — Знаю, что здесь ты провел не самые лучшие годы.
Крэг посмотрел на нее, но взгляд его ничего не выражал.
— Нет, Эми, ты не права. Мы с Майклом были счастливы. Я бы даже сказал, очень счастливы. — Он прислонился спиной к машине и, доставая трубку, задумчиво разглядывал через «Седло Кларка» долину Шейдс. — Мы росли в естественных условиях, мы бегали по лесам, и нам было хорошо с матерью, словно она приходилась нам старшей сестрой. Теперь-то я знаю о ней гораздо больше, чем тогда, и, разумеется, понимаю ее вину. Она пила и... не совсем верно воспринимала мужчин, не больно-то разбиралась в них, частенько она вообще забывала о нас, но мы тогда не замечали этого. Мы знали, что если она не вернулась сегодня домой, то обязательно приедет завтра и снова приготовит нам еду, постирает, уберет дом, выкупает нас и выслушает все истории про наши подвиги и приключения. Даже теперь мне кажется, что она была тогда счастлива с нами, хотя сегодня оцениваю прошлое по-другому.
— Наверное, твоя мать была очень милым человеком, несмотря на все свои недостатки.
— Да, теперь-то я знаю, что на первой стадии развития маниакальной депрессии люди бывают просто очаровательными, пока не начинаются приступы. А мы с Майклом не часто наблюдали их. Мать была умной женщиной и в такие периоды старалась уйти из дома. Возможно, она понимала, что в один из таких приступов может убить нас. И еще одна мудрая штука, на которую мать решилась: когда болезнь начала прогрессировать и постепенно у нее развился настоящий психоз, она сблизилась с тетей Элен.
Эми подошла поближе и уткнулась в его плечо.
— А что случилось с твоей матерью, Крэг?
— После того, как сгорел дом, Элен поняла, что мать представляет опасность и для нас обоих. Сначала она пыталась уговорить ее добровольно обратиться в психиатрическую лечебницу Кэмптона. Но мать смертельно боялась подобных заведений. Поэтому пришлось отправить ее туда принудительно. Она умерла буквально через несколько часов после того, как ее доставили в больницу. Мать сразу же попыталась сбежать оттуда и погибла от кровоизлияния в мозг. Ей было всего двадцать девять лет.
— Это ужасно.
— Она относилась к тем самым обреченным людям, которые изредка и нам с тобой встречаются. Стоит только взглянуть на них, и ты нутром чуешь, что они умрут очень рано. Наверное, и на Майкле лежал этот отпечаток, но я сейчас плохо помню брата и не могу сказать наверняка. Он был копия матери: темноволосый, вечно напружиненный, полный энергии и легко поддающийся сменам настроения. — Неожиданно Крэг рассмеялся: — А интересно, какой вид у меня? Неслабый, вероятно, компотик из плодов со всего генеалогического древа.
— А мне очень нравится твой вид, — мечтательно произнесла Эми, закрывая глаза. — И не разрушай мой идеал.
Крэг нежно обнял ее одной рукой.
— А ты встречалась с интересными мужчинами в Калифорнии?
— И очень часто.
— И все они, конечно, в тебя влюблены.
— По крайней мере, когда я уезжала, они мне клялись в этом.
— Тогда не надо было уезжать. — Крэг покачал головой.
Эми шагнула назад и внимательно посмотрела на него.
— Иногда я просто не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
— Конечно, я шучу.
— А может, ты и вправду хочешь, чтобы я уехала назад в Калифорнию?
— Эми, не глупи.
— Я весь день мечтаю, что ты меня, наконец, поцелуешь и поздравишь с возвращением, но, видимо, не дождусь ни того, ни другого.
Крэг предпринял робкую попытку вновь коснуться девушки, но Эми, отпрянув от него, произнесла:
— Ну уж нет, если я об этом прошу сама, значит, ты уже опоздал.
Казалось, Крэг колеблется и не знает, что делать. Он никак не мог подобрать нужных слов.
— Крэг, мы с тобой поженимся?
— Надеюсь, что да.
— Это уже кое-что. А когда?
— А когда ты хочешь?
— А ты когда?
— Сегодня вечером.
— Это неправда.
— А собственно, чем это мы с тобой занимаемся? — вдруг спросил Крэг, невинно заморгав. Сейчас он выглядел очень привлекательным и каким-то растерянным. — Мы же гоняемся друг за другом по кругу. Так ведь можно очень легко с него сойти.
— Мы знаем друг друга уже полтора года, — осторожно начала Эми. — Теперь я уверена, что уже давно люблю тебя. Полгода назад я могла сказать то же самое и о тебе. А вот теперь снова ни в чем не уверена и никак не могу понять, что же произошло. Может, я одеваюсь, как клуша? Или моя косметика ни к черту? А может, у меня испортилась фигура?
Крэг едва заметно улыбнулся.
— Ну, так в чем же дело?
— Эми, я тебя очень люблю.
— Либо ты говоришь мне неправду, либо ты ко мне просто привык.
— Не думаю.
— Возможно, — рассердилась Эми. — А может, я слишком часто езжу с ночевкой на Бен-Ломонд? Не в этом ли причина, Крэг?
— Черт, ты же сама все прекрасно понимаешь... никаких причин быть не может, Эми. Я хочу быть с тобой, как и прежде.
Она опустила голову.
— Да, ты так говоришь. Но я этого почему-то не чувствую.
— Мне кажется... надо решить более определенно насчет нашей свадьбы.
— Нет, когда я об этом прошу сама, то уже поздно.
Он усмехнулся:
— Ничего не поздно!
Эми сделала вид, что собирается убежать от него.
— Не думай, что меня очень просто вот так схватить и...
Крэг рванулся вперед, и она едва успела добежать до ближайшего дерева. Сначала он притворился, что не может догнать Эми, а потом неожиданно в два больших прыжка настиг и прижал ее, сопротивляющуюся, к стволу. Эми со зверским выражением лица врезала ему коленом по бедру, но так, чтобы не причинить боли. Крэг, пытаясь ее успокоить, легко удерживал девушку одной рукой, а другой гладил до голове.
— У тебя очень красивые глаза, — с серьезным видом заметил он. — Тебе надо было сниматься в кино.
— А я снималась.
— Докажи.
— Главная женская роль в фильме «Голливудские зверюги»!
— По-моему, я его смотрел, — соврал Крэг. — Раз, наверное, пятьдесят.
Он начал целовать ее сначала в щеки, а потом, все более распаляясь, со всей страстью, которой ей так не хватало, в губы. Счастье захлестнуло Эми, она таяла в его объятиях, перестав, наконец, сопротивляться.
Через несколько минут они уже возвращались к машине, шагая рядом и держась за руки. Лица их полыхали. У Эми в волосах застрял кусочек коры.
— Бен-Ломонд, мы идем к тебе, — мечтательно произнесла Эми.
— Ну... немного попозже. Боюсь, что мне придется задержаться в школе часов до девяти.
— Значит, попозже, — согласилась она.
Пока они выбирались на шоссе, Эми успела расчесать волосы. Всю обратную дорогу хорошее настроение не покидало их. Эми уже забыла и о Майкле Янге, и о звонках, и даже о разрушенном обгоревшем коттедже, когда вдруг Крэг неожиданно заговорил:
— Скорее всего он был здесь, на пикнике, вместе с родителями и услышал всю эту историю от них.
— Кто?
— Тот мальчик, который названивает Элен. И видимо, его заинтриговала история нашей семьи. Впрочем, это уже неважно. Ведь звонки прекратились. — Крэг посерьезнел. — По крайней мере я на это надеюсь.
— Да, хорошо бы. Бедная Элен. Наверное, нелегко ей пришлось. Надо ведь было воспитывать двух мальчиков.
— Собственно, я-то не причинял ей особых хлопот. Но Майкл никак не мог примириться с тем, что она взяла нас к себе. По-моему, он решил, что именно она виновата в смерти матери, и я так и не сумел переубедить его. Он то и дело удирал из дома, но я всегда отправлялся искать его и вовремя находил. Конечно, он сопротивлялся, доходило даже до драк, и хотя я был всего на полтора года старше, физически я его значительно превосходил. И каждый раз благополучно конвоировал Майкла домой. Но вот как-то ночью, месяцев через десять после смерти матери, он снова сбежал и попал в сильную пургу. Такие бураны не часто случаются в наших краях. И я не смог найти его. Его обнаружили только летом в лощине милях в пяти отсюда. Остался один скелет на дне ручья. Вот так. А осенью я пошел в школу и приезжал в Шейдс только на летние и рождественские каникулы. Может, это и к лучшему. А то я бы затосковал по Майклу.