Русские менты в эпоху его молодости трепетно охраняли людей со жгучей левантийской внешностью, а женщины–судьи под обаянием восточной мужской красы штамповали оправдательные приговоры даже самым откровенным убийцам.
— Добро пожаловать, дорогой товарищ!.. э–э–э… господин хороший!
Гость с глубоким удовлетворением почувствовал своё превосходство над русским придурком и самодовольно хмыкнул:
— Привет, рабочая скотинка. Как пашется на благо родины?
За его спиной высился громила в камуфляже и перчатках с отрезанными пальцами. Охранник картинно похлопывал по ладони бейсбольной битой.
Председатель одёрнул занавеску на окошке:
— Команду спортсменов привезли на соревнования? А по какому виду спорта, может, скажете?
— Силовое многоборье.
— А у нас только хоккеисты и волейболисты, знаете ли. Трудненько приохотить нашу молодежь к спорту, чтоб росли крепкими и сильными.
— Да уж куда там вам, дохлякам, — согласился гость. — Ваше дело пахать и горбиться на сильных.
— А что вы стоите? — спохватился председатель. — Вот вам креслице поудобней… Вы из самой области?.. Двадцать лет вас ждали. Как только все мосты наводнением снесло, так три района да еще наш сельсовет остались без электричества, газа и путей сообщения. С тех пор о нас забыли, как будто нас и не было. Живём, как на необитаемом острове. Без связи. Без руководящей и направляющей информации. Вы из областной администрации, сударь мой?
— Нэт, я по другому делу. Слышал, у вас рыбу разводят.
— И скот, и морского зверя и рыбу тоже, куды жа нам деваться? Народ кормить надо.
— Я хозяин сети ресторанов. Мине интересует одна рыбка. Радужная форель называется. Десять килограмм веса штука.
— И ручьевую форель разводим, и много чего ещё… Да я не о том. Нам с областью связь нужна, дорогой товарищ… э–э–э… господин хороший. Дороги бы восстановить. Мосты поставить. Ведь на болоте живем, некуда нам податься. Даже зимой не проехать по рекам, потому как промоины то тут, то там. Почему о нас в областной администрации забыли?
— Мине на это наплевать. Мне сказали, что вы деньги тут делаете и ни с кем не делитесь. Вот что мине интересует.
— Узнали всё–таки… Ну, виноват, грешен. — Председатель сельсовета не покраснел, а зардел багрянцем, как делают конопатые люди с очень белой кожей. — А что нам оставалось делать, дорогой товарищ… э–э–э… господин хороший? Производство налаживается, торговля растёт, как тут без денег обойдёшься?
«Монетный двор» при сельсовете чеканил монеты из медно–никелевой ленты, причём, что страшнее всего, монетки советского образца, потому что только они как на подбор были зарыты в бутылке на огороде у бабы Ульяны, царство ей небесное. А полного набора россиянских монеток сыскать не удалось. Золотые червонцы чеканили по отпечатку николаевской десятирублевой монеты, найденной под полом сгнившей избы. Огромные петровские пятаки с орлами из чистой меди шли по ста рублей, почему–то все так соглашались их так принимать.
— Ты мине не понимаешь, мине твоя рыба нужна!
— Продадим сколько хошь, только как ты её вывезешь?
— Не твоя забота. Заберу у тебя всё, что есть и ещё кое–что, обговорим по ходу дела… А будешь трепыхаться, я тебя как блоху к ногтю, во как!
Гость не договорил. В дверях появился парнишка с автоматическим карабином. Он с разгона ненароком налетел на охранника с бейсбольной битой и случайно опрокинул его на пол:
— Батя, мы хищного вепря завалили!
— Да ну?
— Не добили. Загнали его в самый гущар, а подойти боимся.
— Чего так?
— Ага, он высотой два метра в холке. Десяток лучших собак, что по медведю натасканы, разорвал… Дай крупнокалиберный пулемёт, батя!
Председатель сельсовета искательно взглянул на гостя и беспомощно развёл руками:
— Мальчики, сами понимаете… Они все такие непослушные, пока не перебесятся… Ты бы хотя бы с высоким гостем из области поздоровался, сынок.
— Здрасьте, дядька! — стянул парень с себя шапку, не оборачиваясь лицом к чужаку.