Стив нежно прижал ее к себе. Он ласкал ее прекрасные черные волосы, пробегая пальцами по блестящим локонам.
— У тебя такие прекрасные волосы. Остричь их действительно жалко!
— Ну вот и ты. — Милдред отпрянула, ее лицо пошло пятнами.
— Но, конечно, это твои волосы, и, может быть, тебе больше пойдет короткая стрижка!
— Жаль, что не все из нашей семьи так разумны, как ты. Они тираны и обращаются со мной просто отвратительно, — вздохнула Милдред. — А Хелен даже пообещала отшлепать меня, если я это сделаю, — возмущенно добавила она.
— С нее станет, — улыбнулся Стив.
— Вы все обращаетесь со мной, как с ребенком, — с негодованием воскликнула Милдред.
Стив с трудом подавил улыбку.
— Так что ты хочешь от меня?
— Ты бы мог убедить наших… позволить мне. — Она просительно взглянула на брата.
— Не мог бы, — вяло возразил он.
— Откуда ты знаешь?
— Я уже пытался это сделать.
Некоторое время Милдред молчала, сверкая глазами, потом соскользнула с колен Стива и гордо выпрямилась.
— Моей семье лучше поостеречься, — угрожающим тоном произнесла она. — Я отчаянная женщина, если меня вывести из себя!
Затем повернулась и с неприступным видом стала подниматься по лестнице.
«Бедное дитя, — подумал Стив. — Как жаль, что она не понимает, что ей идет, а что нет!»
Милдред появилась только вечером; она в ночной рубашечке подошла к Стиву, нарочито игнорируя остальных членов семьи, сонно поцеловала брата и столь же сонно попросила его отнести ее в постель.
Стив покачал головой.
— Пожалуйста, — пробормотала она, — ты единственный, кто в этой семье добр ко мне! Пожалуйста!
Тронутый просьбой, Стив поднял хрупкое, почти детское тельце и понес наверх. Милдред заснула у него на руках, и он нежно, как это сделала бы женщина, накрыл сестру одеялом. Мгновение Стив смотрел, как она лежит, откинув нежную худенькую руку, а несколько локонов покоится на ее розовой щечке. Затем коснулся губами ее лба и вышел из комнаты. «Интересно, что еще выкинет этот чертенок?» — думал он, спускаясь вниз.
Когда Стив вернулся в гостиную, вся семья оживленно дискуссировала по поводу Милдред.
— Бедное дитя полагает, что мы обращаемся с ней жестоко, не позволяя ей остричь волосы, — говорила миссис Аллисон. — Мне тоже очень не по душе ей в чем-то отказывать: она такая хорошенькая, такая трогательная!
— Да, очень, — согласился Стив и поспешил покинуть комнату.
Несколько минут спустя Милдред, соскользнув из окна по веревке, связанной из простыней, попала прямо в объятия брата. Стив заглушил рукой ее испуганный крик, отчаянное сопротивление было мгновенно сломлено.
— Ради Бога, тихо, маленькая дурочка: никто тебя не похищает!
— Отпусти меня, — приказала Милдред, — откуда мне было знать, что это ты?
— Куда ты собралась идти? — поинтересовался Стив, выполнив ее требование.
— Не твое дело, — надулась она.
— Успокойся, ради Бога. Подозреваю, ты собиралась отправиться на бал к ван Дорну?
— Да.
— Неплохо для девушки твоего возраста! И с кем же?
Она рассерженно топнула ножкой.
— Перестань напоминать мне о моем возрасте! — гневно зашипела она. — Я иду с Джеком.
— Ты собиралась идти с Джеком, — поправил Стив.
— Как ты обо всем догадался? — удивилась девушка.
— Не в твоих правилах спускаться вниз, чтобы поцеловать брата Стива и пожелать ему спокойной ночи, — ответил он. — Тебе нужно было алиби. Ты хотела, чтобы все в доме знали, что ты легла спать. Веревку из простыней ты наверняка заготовила заранее!
Милдред молчала.
— Хорошо же ты поступила с братом. — В голосе Стива звучали непривычные для него нотки обиды. — Заставила отнести себя наверх и уложить в постель, чтобы посмеяться надо мной. Так и хочется схватить тебя в охапку и запереть в комнате!
— Что ж, давай, — равнодушно произнесла девушка. — Мне все время все запрещают — не то что другим!
Он улыбнулся.
— Я сделал это только для того, чтобы ты поняла: брата Стива тебе не провести. Кстати, как ты собиралась возвращаться? Не по веревке же?
— Не знаю, — призналась Милдред.
— Можешь пройти через мою комнату, — предложил Стив. — Я оставлю окно открытым. Но оставайся с Джеком и ни в коем случае не позволяй целовать себя другим парням, а если к двенадцати ты не вернешься, мало тебе не покажется! А теперь ступай, и счастливо повеселиться!