— А что будет с Сейшеллой? — спросила Изабо.
Старое лицо Мегэн потемнело:
— Если они отвезли ее в город, чтобы судить, мы, скорее всего, сможем ей помочь, впрочем, может быть, она сбежит сама. Она очень сильная ведьма. Если же они убили ее, то мы ничего не можем сделать.
Изабо попыталась проглотить застрявший в горле ком и удивилась, что лесная ведьма ничем не проявляет своей печали. Ведь не может же она не горевать? Но на тонком морщинистом лице была написана лишь решимость, черные глаза зло блестели.
— Изабо, я научила тебя всему, чему могла. Теперь ты должна учиться сама. Где бы ты ни была, слушай и наблюдай, — ты сама должна будешь найти своих учителей. Само путешествие будет твоим первым уроком. Помни только, наказание за колдовство — ссылка или смерть, а власть и сила Майи растут с каждым днем.
— А куда пойдешь ты? — нетерпеливо спросила Изабо, уже не столь уверенная, что ей хочется покинуть маленькое озеро и цветущую долину, над которой маячил Драконий Коготь.
Мегэн оглянулась назад, туда, где возвышался пик.
— Я отправляюсь на поиски дракона, — сказала она.
ВЕРЕТЕНО ПОВОРАЧИВАЕТСЯ
МАЙЯ НЕЗНАКОМКА
Майя ехала через лес. Ее мокрая юбка липла к ногам, с коротких волос капала вода. Несмотря на то, что ласково светило солнышко, а в ветвях пели птицы. Как было бы чудесно, если бы ей не нужно было возвращаться в замок, где каждая стена имеет глаза и уши, к подозрительным придворным и рьяным помощникам, к скучному мужу, ждущему ее в королевских покоях. Подумав о муже, она улыбнулась. Он совершенно не переносил, чтобы она покидала его больше, чем на двадцать минут, и сейчас, наверное, рвет и мечет.
Он не может без меня , подумала она, как какой-нибудь глупец без лунного зелья. Но даже эта мысль причинила боль, потому что ее влияние на него ослабло, едва на небе появилась комета. Эта мысль заставила ее поежиться. Шестнадцать лет король был в ее полной власти, и она позволила себе немножко ослабить поводок. Она знала, что стоит ей пожелать, и все вернется на круги своя. Сейчас она была занята укреплением своей власти над страной, выискивала и искореняла этих проклятых ведьм, боролась с сопротивлением, которое угрожало ее власти. Шаг за шагом враги расшатывали ее безопасность, подрывая ее силы.
Возможно, не следовало вступать в борьбу тогда, много лет назад. Но такая возможность казалась слишком заманчивой, чтобы ее упускать: Джаспер в первом неистовстве своей любви, ее неуверенность в том, сколько это продлится, и ведьмы, ни о чем не подозревающие и самоуверенные. День Предательства открыл ей глаза на собственную силу. В тот день она выбрала свой путь. Это стоило риска , решила она, хотя сейчас мой путь и труден.
В небе над ее головой пролетел ястреб, с его лапок свисали яркие ленты. Когда его тень упала на Майю, та вздрогнула. Деревья редели, она уже могла видеть блеск воды. Вскоре над лесом должны были показаться башни Риссмадилла, выстроенного на огромной скале, нависавшей над озером. Риссмадилл был символом ее победы в тот день, и ее поражения. Она убедила Ри построить ей новый дворец подальше от старого, с его Башней, с его духами и магией, его тайнами и секретами. Впервые за тысячу с лишним лет клан Мак-Кьюиннов переселился из Лукерсирея. Вся страна увидела, кому теперь принадлежит власть.
Однако, Майе хотелось, чтобы новый дворец был на морском берегу, где постоянно слышен шум волн, а восходящее солнце отражается в воде. Однако Риссмадилл вырос на берегах Бертфэйна, где морская соль уже изрядно разбавлена впадающим в него Риллстером. Это был единственный случай, когда король осмелился ей возражать, так как питал перед морем суеверный страх. Только морские ведьмы из Каррига действительно понимали море, но теперь никого из них не осталось.
Майя снова улыбнулась и подняла руку в плотной кожаной перчатке, на которую спикировал ястреб. Птица была крупной, но Банри держала его на запястье с привычной легкостью. Он повернул головку, чтобы взглянуть на Майю, и издал резкий недовольный свист. Потом больно дернул клювом влажную прядь.
Майя уставилась прямо перед собой, надув губы. Поднявшись на гребень холма, она увидела впереди Риссмадилл, башни которого в сумерках казались призрачными. Над самой высокой из них виднелось красное пятно кометы, и она нахмурилась еще больше. Через миг она подбросила ястреба в воздух и принялась вытирать голову льняным полотенцем, которое достала из седельной сумки. Потом, стерев с лица морскую соль, спрятала полотенце подальше. Ястреб пронзительно закричал, бросился на нее, вцепился когтями во взъерошенные волосы и тут же снова взмыл в воздух. Поморщившись, Майя пригладила волосы пальцами и постаралась скрыть раздражение.
Держись в тени , напомнила она себе. Потерпи.
Заправив волосы за уши, она снова подставила руку ястребу и пустила лошадь галопом. Пересекая узенький каменный мостик, она кивнула стражникам, которые при ее приближении вытянулись в струнку, проехала через массивные ворота, но, вместо того, чтобы направить лошадь к парадному входу, свернула на узкую тропинку, ведущую к конюшням и кухне. Навстречу выбежал мальчик, чтобы забрать у нее лошадь, и она грациозно спешилась, ласково потрепав по шее кобылку, и препоручила ястреба заботам сокольничего.
Едва Майя вошла во внутренний дворик, перед ней появилась маленькая полная женщина.
— Ри спрашивал о вас, миледи. Он немного беспокоится.
— Спасибо, Латифа, — сказала Майя улыбаясь. — Я думаю, следует вымыться или лучше пойти к нему прямо сейчас?
— Вам не помешало бы принять ванну и причесаться, миледи, — сказала пожилая женщина и зашагала прочь, бренча связкой ключей, висевшему нее на поясе.
Поднявшись в свою комнату, Майя скинула одежду и нырнула в длинный зеленый бассейн, находившийся в середине спальни. Ее служанка Сани тяжело опустилась на колени, чтобы вымыть короткие волосы госпожи. Майе хотелось подольше понежиться в прохладной воде, но она знала, как опасно поддаваться этому искушению. Сани подала ей любимое платье Ри — красное бархатное, похожее на то, что было на ней в их первую встречу — и гладко зачесала волосы.
— Время почти настало, — пробормотала старуха, и ее странные светлые глаза блеснули. — Сегодня ты не должна ошибиться, девочка, это наш последний шанс.
Майя кивнула и проскользнула в покои мужа. Ри сидел в восточной беседке и, не отрываясь, глядел на комету. Она улыбнулась и села рядом, обняв его исхудалые плечи. Лишь тогда, Джаспер заметил ее. На миг его лицо просияло.
— Любовь моя, наконец-то ты вернулась. Тебя так долго не было, я уже начал волноваться. Где ты была?
Майя положила голову ему на плечо.
— Охотилась, дорогой. Денек выдался просто замечательный.
— Да, — сказал он нахмурившись, глаза снова стали пустыми. Потом его лицо оживилось. — Охотилась? Я помню, однажды…
— Ох, ну хватит рассказывать мне об этом, — быстро перебила Майя. — Ты же знаешь, я не такая гусыня! Я сто лет не падала с лошади!
Джаспер покорно засмеялся, но его глаза потускнели. Майя благодарно вздохнула, не всегда так легко удавалось отвлечь его мысли от прошлого — прошлого, в котором ее не было. Среди его воспоминаний было слишком много опасных — она старалась заставить его забыть обо всем.
В тот вечер они поужинали наедине. Прислуживала им служанка Майи Сани. Она бесшумно накрыла на стол и исчезла, как только подала последнее блюдо. Ри был спокоен, но взгляд его то и дело устремлялся к восточному окну, которое оставили открытым. По небу, вызывая смутную тревогу, плыла красная как кровь комета. Оставив мужа в покое, Майя взяла свой кларзах и начала наигрывать тихую печальную мелодию. Заслушавшись, Ри опустил голову на руки. Потом нетерпеливо сказал: