— Иди ко мне.
Майя села рядом с ним, лениво перебирая пальцами струны.
— Майя, а ты уверена?
— В чем, дорогой?
— Ты уверена, что Лодестар исчез?
— Джаспер, ведь прошло шестнадцать лет, а ты до сих пор оплакиваешь пропажу этого камня?
— Майя, я слышу его.
— Джаспер, ты же знаешь, ведьмы уничтожили его. Это было частью их плана: захватить Наследие и погубить его. Прости, я была бы рада вернуть его тебе, но он исчез.
Ри вздохнул и раздраженно потер лоб.
— Но я до сих пор его слышу.
— Это всего лишь воспоминание. — Майя заиграла мелодию, от которой ноги запросились в пляс. Лицо ее мужа немного повеселело, она затянула песенку, которую можно было бы услышать в портовом кабаке, но никак не во дворце Ри. Это заставило Джаспера рассмеяться. Вскоре он позабыл о Лодестаре, хотя время от времени его глаза тускнели.
Майя подала ему ломтик груши и подлила вина. Она открыла все окна, и занавеси заколыхались от свежего морского ветра. Пламя в камине затрещало громче, но Ри не обратил на это внимания, продолжая рассматривать на свет бокал с вином. Майя взяла с софы шелковую подушку и бросила ее на пол перед дверью, ведущей на балкон. Бросив быстрый взгляд на ночное небо, она поняла, что до полуночи еще несколько часов.
Она вздрогнула, когда Джаспер произнес:
— До сих пор не верится, что она могла отнять у меня Лодестар. Она знала, что я не причиню ей вреда. Это все те, другие ведьмы, это они меня предали, это они организовали заговор.
— Все ведьмы верны в первую очередь Шабашу, — сказала Майя, снова наполняя его кубок вином. — Ты знаешь это.
— Но она была моей родственницей! — воскликнул Джаспер, и в его голосе зазвенели слезы. — Все взбунтовались против меня — Шабаш, Мегэн, даже родные братья! Все!
— Кроме меня, дорогой, — сказала Майя, целуя его в шею. Король нетерпеливо потянулся к ней, но она выскользнула из его объятий, мимоходом чмокнув в макушку.
— Нет, ты не такая, любовь моя. Ты никогда не предавала меня, — сказал Ри, приникая губами к ее рукам.
Выскользнув из его объятий, Майя изящно опустилась на подушку. На тонкое лицо падал лунный свет. Джаспер снова обнял ее. Она заиграла тихую нежную песенку.
— Поговори со мной еще немного, мой Ри. Ты так давно не говорил со мной.
— Как я могу быть королем, если у меня нет Лодестара? Это невозможно!
— Ты король по праву рождения, — сказала Майя. — Лодестар ничего не меняет. Люди уже стали забывать.
Джаспер вздохнул и принялся рассказывать о своем детстве. Лунный свет медленно наполнял комнату. Комета карабкалась все выше и выше по небосклону. Майя играла на арфе, не забывая время от времени наполнять бокал мужа. Его мысли неизменно возвращались к Лодестару, но Майя не пыталась перевести разговор на другие темы. Она ждала.
— Он до сих пор поет мне. Наверное, это правда, что он изменяет твою кровь, входит в твою душу. Я слышу его зов. Я помню, как отец позволял нам играть с ним, когда мы были детьми. Он говорил, что чем чаще мы его касаемся, тем сильнее связь; он всегда был нашей привилегией и нашим бременем, говорил отец, он никогда не причинит вреда нам, а мы — ему, — В затуманенном мозгу, казалось, родилась новая мысль. — Майя, как она могла уничтожить его? Она же Ник-Кьюинн, она не могла этого сделать.
Пальцы Майи проворнее забегали по струнам. Король замолчал, продолжая потягивать вино.
— Помню, однажды Лахлан сбросил Лодестар с крепостной стены. И он вернулся к нему, стоило только позвать, хотя Лахлан тогда был совсем ребенком.
Из его глаз хлынули слезы, Майя скрипнула зубами. Она не выносила, когда воспоминания о младших братьях нагоняли на него тоску. С того рокового дня прошло уже двенадцать лет, но Ри до сих пор продолжал горевать. Он должен был думать только о ней, мечтать только о ней, любить одну ее.
Она снова заиграла быстрее, напевая колыбельную. Постепенно ритм песни становился все навязчивей. Дыхание Ри участилось, он протянул руку, чтобы коснуться ее груди. Выскользнув из его объятий, Майя опустилась на пол у его ног. Мелодия становилась все стремительнее. Вскоре она вскочила и заплясала, подыгрывая себе на кларзахе. Тяжелые бархатные юбки колыхались вокруг ее белых ног. Танец становился все неистовей, пышные юбки вздулись колоколом. Тяжело дыша, Ри впился в нее взглядом. Наконец песня оборвалась безумным крещендо, а Майя, отшвырнув кларзах прочь, расстегнула тугой лиф. Бешеный ритм, который выстукивали ее пятки, замедлился, одежда соскользнула на пол. В ту же минуту она бросилась на подушки, покорившись его жадным рукам.
Они ласкали друг друга, как безумные. Когда Джаспер застонал, не в силах больше сдерживаться, Майя вполголоса затянула древнее заклинание. Ритм слов, казалось, переплетался с ритмом их тел. Часы на башне начали бить полночь. Счастье затопило ее. Она перекатилась, оказавшись сверху, выгнула спину дугой. Когда прозвучал двенадцатый удар, она, пробежав язычком по его уху, шепнула:
— Я люблю тебя.
Тело Джаспера судорожно дернулось, и Майя в полный голос выкрикнула последние слова заклинания. В тот же миг, комета, ярко вспыхнув, выбросила длинный огненный протуберанец. Майя закрыла глаза, уверенная, что заклинание подействовало. Джаспер тяжело дыша, опустил голову ей на грудь.
МЕГЭН ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА ЗВЕРЕЙ
Мегэн долго стояла под деревьями, глядя вслед воспитаннице, слепому другу и ворону, лениво хлопающему крыльями у них над головами. Ее взгляд задержался на огненной голове Изабо. Зная, что девочка отправляется в опасное путешествие, старая ведьма почувствовала, что у нее сжимается сердце. Возможно, она зря позволила себе так привязаться к малышке.
Она вздохнула и начала взбираться на гору, крепко прижимая к себе донбега, спрятавшегося под ее пледом. Ей тоже предстоял нелегкий и опасный путь, и она должна была пройти как можно больше, пока горы не скроет тьма. Мегэн не боялась никого из животных, обитавших в лесах и долинах, но в горах обитало множество волшебных существ, которые ничего не слышали о Мегэн. Даже ей время от времени необходимо спать, а во сне она была наиболее уязвима. Она решила спать как можно меньше.
Идти по глубокому снегу было трудно, несмотря на то, что Мегэн бормотала под нос заклинания. Она то и дело спотыкалась. Чем выше она поднималась, тем холоднее и резче становился ветер. Вскоре лес остался позади, и она очутилась в царстве снега и льда. Солнце уже опустилось за горы. Ледники горели закатным багрянцем, но долины уже окутала тьма.
Гита возбужденно зацокал и положил лапку ей на плечо. Тебе надо отдохнуть, любовь моя , — раздалось в голове у Мегэн.
Она покачала головой.
Нет, у нас очень мало времени , ответила она. Эта вспышка кометы… думаю, что она не принесет нам ничего, кроме бед.
Ты устала. Ты не спала несколько ночей. Ты должна поберечь силы , разворчался Гита.
Что такое моя сила по сравнению с силой дракона? — возразила она. Дракон сильнее любого другого существа. Он легко сокрушит меня, если захочет.
Для поединка со старейшей тебе понадобится сила духа , сказал Гита, похлопывая ее по мочке уха. И сила тела тоже, иначе ты быстро выдохнешься. У старейшей множество уловок.
Главное — выиграть время , ответила Мегэн.
Поспи немного, любовь моя , не сдавался донбег, а я буду охранять тебя. Никто не прикоснется к тебе, пока Гита на страже.
Мегэн покачала головой. Голова была ясной, она чувствовала, что ее переполняет странная сила. Колдовское чутье говорило ей, что Красные Стражи идут по ее следу и медлить нельзя. Все тело болело, напоминая о грузе множества прожитых лет. Однако когда Гита снова заворчал, она почувствовала голод и вспомнила, что последний раз ела несколько дней назад. Я немного отдохну и поем. Найди мне убежище , попросила она, и Гита бросился вперед, почти невидимый в сумерках.
В узенькой пещерке на склоне холма Мегэн достала картофельные лепешки и, присев, снова вспомнила об Изабо. Поняла ли девочка, какую ответственность возложила на нее Мегэн? А что если она потерпит поражение? Ее охватил ужас, и она в который раз пожалела, что была недостаточно строга к воспитаннице. И все же Изабо прошла Испытание, а ведьма-ученица вполне может идти собственным путем. Она была сообразительна и обладала немалой силой, а путешествие даст ей необходимый опыт. В каком-то смысле это такая же проверка, как Испытание.