Меч Виктора же отбросило далеко. Бежать долго, притягивать магией не выйдет: отец перехватит. Выбора не было. Виктор попробовал последнюю уловку. Сжав тесно зубы, он через боль встал и магией земли сделал себе мощные каменные руки. Степан не стал церемониться: взмахнул молотом, словно палач на казни. Виктор остановил его, подставив руку. Он почувствовал в себе силу. Рядом появился медведь-призрак, Виктор сжал молот, вырвал из рук отца и выкинул в сторону подальше. Затем ударил другой рукой. Вот только добить Степана не вышло — тот голой рукой остановил удар сына, магией перехватил его каменную перчатку и на раз поставил точку в этом спарринге мощным ударом.
Когда же Виктор пришёл в себя, то ощутил боль в голове, звон в ушах и резкий запах чëрной мяты в носу. Степан молча собирал вещи. Виктор же осмотрел себя: лишь мелкие ссадины, ушибы да синяки на теле и руках. И челюсть побаливала. Последнее, что Виктор вспомнил — как резко приложился о землю от удара.
Словно булавой влепили, не иначе.
— Как будешь готов, одевайся. Только поспеши, — сказал Степан, идя к машине.
Виктор быстро привёл себя в порядок в небольшой беседке, что стояла недалеко от тренировочной зоны, проверил помятые доспехи, порванную куртку, которую сейчас только зашить оставалось, чтоб пожила ещё немного. Единственное, хорошо показали себя подаренные отцом наручи, которые лишь покрылись царапинами да небольшим слоем песка. Меч тоже стоял у входа в беседку. Похоже, отец принёс его, чтобы Виктору выискивать не пришлось. Виктор всë проверил ещё раз, оделся, стряхнул с себя песок, где смог, и поспешил к отцу в машину.
В этот раз Степан не твердил всë то, что говорил раньше. Он вообще молчал. Виктора это забеспокоило даже сильнее. Степан ехал сосредоточенно, о чëм-то явно думал. Вид у него был встревоженный, словно отец чего-то боялся. Только Виктор не решался спросить его об этом. Да даже узнать про рану от кинжала он не смог: что-то внутри удерживало Виктора.
Всю дорогу они ехали в тишине, которая разбавлялась музыкой по радио. Виктор понимал, что стоило радоваться: продержался достаточно хорошо и даже опробовал несколько трюков с оружием и магией, да и медведь прибавил сил больше обычного, что говорило об их более крепкой связи — только будто этого всë равно не хватало.
На следующее утро в Эдеме Виктор решительно настроился расколоть этот злосчастный валун. И вот, стоя перед ним, Виктор снял перчатки и вместо них вновь завязал длинные и прочные листья, данные наставником, прохрустел пальцами, приготовился и сильно ударил. Затем ещё и ещё, оставляя более глубокие вмятины. На пятый удар рука Виктора засияла зелёным: он ощутил прилив силы, как вчера — валун наконец-то разлетелся на куски. Виктор лишь молча стоял в боксёрской стойке, после выдохнул, расслабился, выпрямился и хорошенько потянулся.
— Неплохо, Виктор, — похвалил его подошедший Друид-змей, — но недос-статоч-чно.
Он тут же согнул руку в локте и сжал в кулак, собрав валун обратно с помощью силы земли.
— Разве, учитель? Почему? — недоумевал Виктор. — Я же разбил его. Неужели этого мало?
Друид, стоя рядом с валуном, ударил по нему кулаком, отчего тот вновь разлетелся.
— Вот, ч-ч-чего ты долж-ж-жен добитьс-с-ся, Виктор. С-с-смею з-з-заметить, твоя с-связ-зь с-с-с духовным з-з-зверем с-с-стала крепч-ч-че. Продолж-ж-жай тренироватьс-с-ся.
Внутри Виктора смешались противоречивые чувства. Он определённо стал сильнее. Но разбить валун одним ударом… это же какую мощь должен даровать медведь?
— Хоть мыс-с-сли ч-ч-читать нам не дано, но я виж-ж-жу, как ты тревож-жиш-шьс-ся, — Стиллэ положил Виктору руку на плечо. — Ты с-справиш-шься, мой уч-ч-ченик. Когда с-связ-зь с медведем будет макс-с-симально крепкой, тебе пройти это ис-с-спытание не с-сос-ставит ос-с-собого труда.
Спокойное шипение Стиллэ успокаивало Виктора. Он слушал его, и вся тревога, всë расстройство — все гнетущие мысли исчезали. Словно внушая, Друид Стиллэ настраивал Виктора на лучшее, заставлял верить в себя и не сдаваться.
— Спасибо, учитель. Мне будто стало легче, — с улыбкой ответил Виктор.
Друид даже мышцей на лице не пошевелил — лишь молча кивнул. Эмпаты без эмоций — так о Друидах думал Виктор. Единственное, что известно из записей более старших Хранителей и что учителя о себе рассказывали, — Друиды сами не испытывали эмоции, но научились чувствовать их в других.
Стиллэ тем временем не сводил глаз с Виктора.
— Что-то не так, учитель? — спросил Виктор.
— Я вс-с-сë ещ-щ-щё ч-чувс-ствую в тебе тревогу. Только другую. Ч-ч-что тебя гнетëт?