Насчитала одиннадцать детей, самым младшим из которых — похожим друг на друга мальчику и девочке — было на вид лет десять. Молодёжь по возрасту от детей не далеко ушла. Семеро парней, включая Соловья и бедного Рина, и четыре девушки. Кроме двух женщин, хлопотавших над раненым, других взрослых не видно.
Странно это всё. И Соловей странный. Его бьёт девчонка, но все остальные слушаются. Да и Зорка, выплеснув гнев, больше не осмеливается спорить. Сказал Соловей, не лезть с расспросами к Тиане, никто и не лезет. Даже не подходит никто, хотя любопытные взгляды её не оставляют. Что им сказать? Тиана вдруг сообразила, что навлекла на этих детей опасность. Её ведь будут искать, пропажу принцессы так не оставят.
Соловей, который к своим девятнадцати годам успел получить прозвище «разбойник» и статус вождя того, что осталось от некогда большого клана, выдохнул, вместе с воздухом выталкивая застарелое напряжение и сел на толстое бревно. Зря не глянул куда садится — коварный сучок воткнулся в зад. Некстати вспомнилось, как они вдвоём с Рином несколько дней назад тащили на стоянку это бревно, а потом очищали от сучков и веток. Плохо, получилось, очистили, раз один пропустили. И он плохой вожак, раз позволил такому случиться — и это он сейчас не про сучок, а про Рина.
За все четыре года, что Соловей был главным, всякое случалось, но он не потерял ни одного человека. А сейчас был очень близок к такой потере.
Почему Рин один попёрся на ту ярмарку, где его схватили, он будет разбираться позже с самим Рином, когда (или если) он очнётся. Нет, не если — когда! Соловей сейчас уговаривал сам себя. Рин обязательно очнётся, выздоровеет и получит по шее за непослушание. Но это потом. А пока Рин лежит белый и неподвижный, и смотреть на него страшно. Когда со столба снимал, было страшно, и теперь — так же. Он тогда только через день выяснил, куда девался один из его парней, ещё сутки потребовались, чтобы его вытащить. Всё это время Рин провёл прикованный к столбу — раненый, без еды и воды. В последнее время в столице обычное дело — перед казнью три дня держать преступника у позорного столба. До казни не все из них и доживают.
Соловей передёрнул плечами и перевёл взгляд на странную девчонку в одеяле и расшитых драгоценностями туфлях. Тиана мялась в сторонке, не решаясь ни присесть, ни подойти поближе. Если она та, о ком он думает, забот вскоре прибавится. Нужно было бросить её в городе, голова бы сейчас не болела.
«Да, — сказал ехидный голосок в больной голове, — что бы с ней стало ночью в городе? До утра одно одеяло бы осталось».
Это правда. Доблестные стражи Талласа с завидным усердием рыщут по лесам в поисках Соловья-разбойника и его грозной банды, а в собственные трущобы носа стараются не казать.
Женщины тем временем закончили заниматься ранами Рина, Мирена велела парням перенести его в их с Зарой шатёр, а сама подошла к Соловью. В ответ на вопросительный взгляд только головой покачала, спросила о другом:
— Девушка, Соловей. Я видела её раньше. Ты знаешь, кого привёл?
Он вздохнул в ответ.
— Догадываюсь.
— Что делать будешь?
Соловей запустил руку в чёрные кудри, потёр висок. Взглянул на мать снизу-вверх.
— Надо бы уйти, может даже, в горы подальше забраться. Но пока Рин в таком состоянии мы никуда не сможем двинуться. Придётся сидеть здесь. Охрану стоянки усилим, всем прикажу далеко не отходить даже на охоте, чтоб по первому зову могли вернуться. Ладно, в конце концов, пока она рядом со мной, никакая магия её не обнаружит. А по-другому нас найти — ну, пусть попытаются. Четыре года уже ищут.
— Это понятно, — стоять Мирене было тяжело, но присесть она не пыталась, — я имела в виду, что будешь делать с девушкой?
— Не знаю, — Соловей пожал плечами, он и правда об этом ещё не задумывался, — ещё одна беглянка в нашей стае беглецов. Мам, ты не думаешь, что она такая же как мы?
— Зара тоже узнала девочку, — вместо ответа сказала мать, — она против того, чтоб оставить её.
— Я здесь вождь! — вспылил Соловей, сказались собственная растерянность и усталость.
— С каких это пор совет матерей не может возразить вождю?
— А с каких это пор матери выгоняют под нож девчонку?
— Так уж и под нож?