Сейчас у Лудо новая идея – отправиться к шапочному знакомцу в норвежскую глушь и выреза́ть там деревянные ложки и тарелки на сувениры, а питаться исключительно ягодами и рыбой. В жизни Лудо царит девиз “Если без чего-то можно обойтись – обойдись!”, поэтому в комнатке у него шаром покати, только кровать, стол и магнитофон. Он сам – из хорошей семьи, учился на зубного техника, но бросил это низменное занятие ради искусства, хотя до сих пор не определился – какого искусства. Он и дощечки тачает, и магазины оформляет, и рамы для картин мастерит.
А по дворику, всегда в тоске, бродит чёрная кошка Кесси, покрытая от голода лишаями. Подлащиваясь к людям в надежде выпросить что-нибудь, она всё время норовит обтереться о ноги язвами, поэтому Ёп, выходя во двор, оборачивает журавлиные голени специальными полотенцами, а у коренастого Лудо припасены резиновые сапоги – в них он, похожий на старичкаборовичка, будет хорошо смотреться в норвежской тайге.
“А, не выгонят же… Посижу с ними, побалдею… Переночевать в подвале можно… Интерпол там искать точно не будет…” – думал Кока, заглядывая во дворик.
Так и есть: Ёп и Лудо сидят возле пня. Беседы ведут, как обычно, наверно, на высокие темы: смерть, жизнь, бог, эволюция, космос, потоп, динозавры. На пне – пустые пивные банки. Ёп палочкой гладит лишайную кошку. Его белые волосы отсвечивают серебром. Лудо, в капитанской фуражке, что-то переливает из банки в банку. При виде Коки приподнял козырёк:
– А, Коко… Привет! Как дела? Откуда?
– Ничего, всё в порядке… Заехал вот к вам… – Кока не знал, куда деть руки. – Вот зашёл вас проведать. Есть покурить кое-что…
Лудо жестом предложил садиться. Из уважения к Коке перешли на немецкий язык, который прекрасно знали, хотя немцев, как все голландцы, терпеть не могли, называя злобными фашистскими мужланами и обязательно вспоминая рассказ Ёпова дедушки о том, что перед войной в Голландии стали пропадать подростки, а потом люди видели их где-то на фото в форме гестапо – так, оказывается, СС воровал и вербовал своих янычар среди арийцев – голландцев, шведов и других скандинавов. О России Ёпов дедушка знал только, что там правил царь Пётр, который любил Голландию, страшный холод и такой голод, что люди вынуждены были есть муку, отчего распухали и умирали.
– Каков был твой путь? Что хорошего сделал? – поинтересовался Ёп, почёсывая палочкой в затылке.
– Ничего не сделал.
– Вот и мы о том же… Если ничего не делать – ничего плохого не сделаешь. А если что-то делать – то неизвестно, как обернётся… – предположил Лудо и привёл пример: он от доброты душевной оформил для приятеля магазин секонд-хенд, со вкусом и дёшево: вместо полок – неструганые брёвна, вместо стоек – рубленые стояки, пол – бревенчатый, некрашеный, всё – в свечном нагаре, копоти, саже, заусенцах и занозах.
– Вид был о’кей – в одном стиле, в гармонии друг с другом, – согласился Ёп.
Кока про себя хмыкнул, подумав, что вид был наверняка диковат: грязное облезлое дерево в сочетании с одеждой второго сорта и ношеным бельём… Бедность бьёт по лбу!.. Но спорить не стал – зачем злить человека, если спать придётся у него в подвале?
– И что же? – продолжал Лудо. – Хозяин говорит мне, что это похоже на концлагерь, и не только не даёт ни копейки за работу, но и заставляет разобрать всё! – Он обвёл рукой двор, заваленный чурбаками и обрубками брёвен. – А кто заплатит за дерево? За доставку, за разметку? Это же творчество, а не что-то такое!.. Это процесс!..
– Что они знают о творчестве! – вздохнул Ёп, колыхнув серебряным венчиком; печальные глаза упёрлись в пень. – Этого им никогда не понять. Вот, может, дети и внуки поймут, какого дедушку потеряли…
– Дедушку? – не понял Лудо, давая кошке слизать капли пива из банки, за что кошка поблагодарила его мгновенным жёлтым взблеском глаз, в припадке признательности тщательно отёрлась о Лудовы сапоги и отсела в сторонке, довольно жмурясь. Точёные ноздри раздувались. Влажные язвы на спине поблёскивали. Ушки настороженно шевелились. Мурлыканье схоже с урчанием холодильника.
Складывая пустые банки в пакет, Лудо доверительно сообщил:
– Когда я буду лепить головы именитых сограждан, я не отойду от правды жизни ни на шаг!
– Нет, ты должен обобщать, – возразил Ёп.